Карфаген 2020. Полигон (СИ)

— Мы многократно просмотрели штурм базы. Операторы, следящие через дроны, ни на минуту не отлучались. Мы понятия не имеем, как Тальпаллис захватил базу. Учитывая его любовь к подземельям, очевидно, пробрался изнутри. Но… Посмотрите сами.

Она щелкает пультом, и на огромный экран, висящий над дверью, выводится запись с места: кривая стена, сложенная из камней, дроны, висящие по периметру. И тут вдруг два дрона стреляют в пустоту, причем они четко обозначили одну цель, но в этом месте ничего нет.

— И что?

— Это единственная странность за день, которую мы увидели, — она улыбается. — Он как будто стал невидимым.

— Чушь.

— Я понимаю, потому и предлагаю более разумную версию с проникновением через подземелье… Хотя там дверь закрыта очень плотно. Не представляю, как он ее открыл.

— Предложения по ситуации? Кто занимается стратегическим планированием? Вега?

Хэнель садится, встает грузный невысокий мужчина, обтирает лысину платком.

— Нельзя заканчивать «Полигон» прямо сейчас. Людям будет нечем заняться, это усугубит ситуацию. Но если вмешаться в ход шоу, это вызовет еще большее обострение, потому что у Тальпаллиса самый высокий рейтинг среди участников.

— И какой же?

— Шестьдесят семь процентов, — сглотнув слюну, отчитывается Вега.

— Что предлагают наши аналитики?

Встает худой коротко стриженный мужчина.

— Мы рассчитали возможные негативные последствия, невмешательство принесет наименьший вред.

И тут Эйзера пронзает догадка, которая плавала на поверхности, но он не мог ее ухватить. Его бросает в жар, сердце колотится, дыхание учащается. Вот же оно, то, что ему нужно!

— Вероятность того, что ситуация усугубится, если мы вмешаемся?

— Более семидесяти процентов.

— Спасибо.

Хотелось разогнать всех и поскорее заняться делом, ведь времени осталось очень и очень мало, скоро Тальпаллис начнет штурмовать крепость Рамона, а после будет уже поздно. На все про все осталось менее четырех часов. Успеет ли?

Но Эйзер пожертвовал пятнадцатью минутами, выслушал всех, хотя уже принял решение, потом разогнал и оставил только Хэнель и директора по связям с общественностью, своего троюродного племянника, Гелиона Гискона.

Подождав, пока закроется дверь за последним уходящим, он тычет пальцем в Гелиона:

— Свяжись с лучшими нашими журналистами по голосвязи. — Поворачивается к оторопевшей Хэнель: — Твоя задача — за четыре часа все время эфира занять Тальпаллисом, создать ему максимально привлекательный образ. Ясно? — Она кивает. — Позже я приду, обсудим подробнее. Исполнять! Живо! Гел, тебя тоже касается.

Выпроводив их, по внутренней связи он вызывает начальника службы безопасности, у этого, в отличие от остальных, запас времени есть.

— Мне нужны наши агенты на нижних уровнях. Молодые, горячие, чтобы внедрить в толпу, — тараторит он, не дожидаясь приветствия. — Сам поднимайся, и живо. Времени мало.

«Будем готовить сакральную жертву», — подумал Эйзер, улыбнулся собственным мыслям и поаплодировал гениальности.

Глава 23 Победоносное шествие

Становится ясно, что личные дроны пока нас убивать не стремятся, но охранные снаружи меня по-прежнему беспокоят, потому на улицу мы выходить не спешим, тем более, здесь, в помещении — то, что нас интересует: оружие, еда, амуниция.

Видимо, вспомнив, как чуть не погибла от рук гемодов, Надана с ненавистью пинает рогатый и клыкастый шлем.

В середине спальни складываем все, что может пригодиться при победоносном шествии по Полигону: четыре дробовика, два обреза, два пистолета, коробки с патронами разных калибров, в том числе самопал для ружей. Пять гранат, сигнальные ракеты, подствольный гранатомет и три гранаты к нему. Инфравизор, детектор движения, громкоговоритель. Патроны крупного калибра, непонятно для чего предназначенные.

— Взрываем стену крепости из подствольника, — задыхаясь от предвкушения, говорит Надана, — потом я с Лексом прикрываем, остальные…

— Броньежилеты, каски, — будничным голосом сообщает Тейн, потрошащий коробки у стены. — Чьетыре штуки.

— Надеваем броники, — продолжает Надана, — и ни хрена рамоновцы нам не сделают! Глянь, может там еще и щиты есть?

Надана лезет разбирать другую кучу, скидывает на пол ветошь, открывает огромное пластиковое ведро, радостно вскрикивает и выволакивает его на середину комнаты.

— Глянье, сколько жратвы! У меня аж живот заурчал! Мясо!

Вэра вскидывает бровь, Лекс кривится:

— Ты предлагаешь его предать огню? Похоронить с почестями?

Надана смотри на него, на ведро, на другие ведра, коих тут штук десять, и выдыхает витиеватое ругательство.

— Вот-вот, — говорю я, — не забывай, чем гемоды питались. Человечинку, которая уже не лезла, они засаливали, а ты разворошила запасы.

— Тьфу ты, блин. Вот суки!

Громыхают доспехи, летят вещи, тряпки, посуда, и Тейн извлекает из-под завалов два щита в человеческий рост, какими полицейские сдерживают демонстрантов, в другой руке он держит еще один инфравизор.

— У них ни шанса, — подводит итог Вэра.

— Если дроны нас выпустят, — сомневается Лекс, скрестивший руки на груди, обычно выступающий голосом разума.

Надана порывисто целует его в щеку.