Карфаген. "Белая" империя "чёрной" Африки

В течение двух десятилетий — вплоть до завоевания его римлянами — Новый Карфаген оставался важнейшим административным и промышленным центром Иберии. Его население составляло примерно 25 тысяч человек. В городе постоянно находился карфагенский гарнизон численностью до 10 тысяч человек.

Долгое время римляне снисходительно относились к событиям в Иберии. Им казалось, что карфагеняне решили вознаградить себя за все неудачи и потери в войне с Римом. Никто не мог предположить, что из Иберии можно сушей переправиться в Италию. На пути лежали неприступные горы. Какой стратег или политик мог тогда предвидеть, что этот путь окажется военной дорогой, что найдется полководец, готовый повести через Альпы войска?

В конце концов, римляне сами решили принять участие в дележе Иберии (сказочные богатства страны манили и их), а чтобы не поссориться с Карфагеном, они обратились к Гасдрубалу и даже не потребовали, чтобы карфагенский сенат подтвердил условия договора, — такой непререкаемой казалась им власть Гасдрубала в Южной Иберии.

Американский историк Элиас Бикерман предположил, что этот договор представлял собой личную клятву, принесенную Гасдрубалом, — клятву, которая никак не связывала ни его преемников, ни власти Карфагена. Пока был жив Гасдрубал, этот завет между ним и Римом, действительно, соблюдался. Возможно, что в клятве Гасдрубал упомянул и союзный Риму город Сагунт — тот самый город, из-за которого разразилась Вторая Пуническая война. По словам Аппиана и Тита Ливия, Гасдрубал гарантировал свободу и неприкосновенность Сагунту.

"Обе стороны договорились, — сообщает Аппиан, — что границей карфагенских владений в Иберии является река Эбро, что ни римляне не должны переходить эту реку с целью войны, так как эти земли подчинены карфагенянам, ни карфагеняне не должны переходить Эбро, чтобы там вести войну". Так Гасдрубал закрепил власть над завоеванными территориями и даже получил право покорить остальные земли вплоть до Эбро. Фактически римляне уступили Карфагену большую часть Иберии, потому что ожидали скорой войны с кельтами и боялись одновременного нападения карфагенян. Римляне привыкли разделять своих врагов, чтобы потом властвовать над ними.

Обезопасив себя от римского вмешательства, Гасдрубал настолько осмелел, что попытался произвести у себя на родине монархический переворот. Он "задумал ниспровергнуть учреждения карфагенян и изменить форму правления их в единодержавие", — писал Полибий. Напоминают об этой попытке монеты, на которых Гасдрубал изображен в образе бога Мелькарта с диадемой на голове. Такие же монеты в то время чеканили эллинистические цари.

Однако до открытого выступления дело не дошло. Заговор был раскрыт. Теперь уже Гасдрубал не решался покинуть Иберию и правил ей по собственной воле, нисколько не считаясь с мнением карфагенского сената. В своем дворце у моря он восседал, как царь, окруженный толпой телохранителей и слуг.

Своим помощником Гасдрубал со временем назначил Ганнибала, сына Гамилькара. Он использовал его там, где нужно было применить силу. В войсках любили юношу. Три года тот служил под началом Гасдрубала.

Смерть настигла самозваного царя в его владениях — в Иберии. Он был убит из засады рабом — кельтом по национальности, который мстил за своего господина, казненного по приказу Гасдрубала. По одним рассказам, это случилось на охоте в дубраве, куда пунийцы отправлялись со сворой молосских догов или поджарых борзых травить медведей, оленей, волков или диких лошадей. Ведь карфагенские чиновники и офицеры, равно как и знатные иберы, страстно любили охоту. Другие, — например, Полибий, — говорят, что он был заколот кинжалом у себя во дворце в Новом Карфагене. Убийцу пытали, но, по словам Тита Ливия, он до последней минуты смотрел на своих мучителей, смеясь. Он свершил месть!

Так умер великий дипломат и государственный деятель. В годы его правления ему открылся удивительный шанс разбить Рим, но он не воспользовался им. В 225 году до нашей эры кельтские племена вторглись в долину реки По и повели ожесточенную войну с римлянами. Гасдрубал мог стать их союзником, но не начал войну. Так и получилось, что Рим поочередно, в течение двух десятилетий, разбил вначале кельтов, а потом карфагенян.

Когда же Гасдрубал умер, лавина пришла в движение. С неприметного раздражения, с давней, неведомой клятвы начала собираться эта лавина. Из ненависти отдельных людей, как из камешков, складывалась она. Пятнадцать лет лавина будет мчаться по Италии, снося все на своем пути, и застынет, рассыплется трупами на африканском берегу. Не Рим сокрушит она, а Карфаген.

ВОЖДЬ НА ЗАКЛАНИЕ