Карфаген должен быть разрушен

В стратегическом отношении Эрике был так же бесполезен, как и высоты Геркты. Хотя Гамилькар постоянно трепал нервы римлянам, осадившим Дрепаны, он нес потерь не меньше, чем противник. Как всегда, тактика его действий создавала ему образ доблестного и отважного военачальника, но не приносила видимых результатов. Однажды ему даже пришлось запросить у римлян перемирия, чтобы захоронить погибших воинов. Затем последовала попытка тысячного отряда галльских наемников, уставших от затяжной войны, сдать римлянам и Эрике, и карфагенян^{677}. Недостаток стратегических преимуществ с лихвой восполнялся ассоциациями с теми блаженными временами, когда карфагеняне господствовали на острове, а не цеплялись, как сейчас, за последние охвостья своего былого величия. Нет для честолюбивого полководца более благородной цели, чем отвоевание города, так долго принадлежавшего карфагенянам и так много значившего для них! Эрике всегда оставался для них священным местом, где веками правила богиня Астарта под опекой своего небожителя Мелькарта.

Однако события развивались не по сценарию Гамилькара. В Риме решили, что гордиев узел может разрубить только возрожденный флот. Казна была бедная, и деньги на постройку кораблей пришлось занимать у частных лиц. Вскоре появилась флотилия из 200 квинквирем, сооруженных по образцу судна Ганнибала Родосца. Намеренно желая обострить конфронтацию, римляне усилили блокаду Лилибея и Дрепан, побуждая карфагенян к более агрессивным действиям. За девять месяцев карфагеняне тоже собрали 250 кораблей. Хотя их флотилия и была многочисленнее, корабли все же были построены на скорую руку, некачественно, а команды — плохо подготовлены. Мало того, флотоводец Ганнон имел репутацию неудачника, потерпев поражения от римлян при Акраганте и Экноме^{678}. Карфагеняне спланировали доставить в Сицилию припасы для армии и взять на борт солдат, которые станут корабельными десантниками.

В 241 году флотилия направилась к Эгатским островам у западного побережья Сицилии и остановилась там в ожидании попутного ветра, чтобы пойти в Сицилию. Римляне, зная о передвижении карфагенян, напали на них, когда те собирались начать переход. Впервые римскому флоту не потребовались вороны: он во всем превосходил карфагенян — и по мореходным качествам, и в искусстве ведения морского боя. Карфагенские команды — неадекватно подготовленные, не имевшие в достатке корабельных десантников и управлявшие кораблями, перегруженными припасами, — не выдержали натиска. Римляне потопили 50 карфагенских кораблей, захватили 70 судов вместе с командами, а остальные успели ретироваться^{679}.

Поражение поколебало решимость карфагенян, и они запросили мира. Условия, предложенные римлянами в 241 году, были жесткими, но вполне предсказуемыми. Карфагенянам предлагалось совсем уйти из Сицилии, освободить всех римских пленных и выкупить собственных пленников. Лилибей, продержавшийся до конца, сдавался римлянам. Карфаген обязывался выплатить Риму за двадцать лет огромную контрибуцию — 2200 талантов[232]. И Карфаген, и Рим обязывались не вмешиваться в дела союзников друг друга, не набирать солдат и не собирать деньги для возведения общественных зданий на землях друг друга. Когда договор представили для ратификации Народному собранию в Риме, требования были еще больше ужесточены. Размер контрибуции был увеличен до 3200 талантов, причем 1000 талантов подлежали незамедлительной оплате, а остальную сумму разрешалось возместить в течение десяти лет. Карфаген должен был также уйти со всех островов, располагающихся между Сицилией и Северной Африкой[233], хотя за ним сохранялась Сардиния. Карфагенянам, которым в случае продолжения войны угрожало полное банкротство, ничего не оставалось, как согласиться^{680}.

Однако существуют свидетельства, указывающие на то, что Карфаген уже строил свое новое будущее без Сицилии. Нехватка ресурсов для дальнейшей войны с Римом объяснялась отчасти тем, что карфагеняне уже вели еще одну войну — с нумидийами в Северной Африке, и намного успешнее. Где-то в сороковых годах III века карфагенский полководец Ганном «Великий» завоевал важный нумидийский город Гекатомпи-лон (современный город Тебесса), находившийся в 260 километрах к юго-западу от Карфагена^{681}. Декстер Хойос предположил, что захват Гекатомпила[234] являлся частью кампании территориальной экспансии, проводившейся Ганноном и включавшей также покорение другого значительного нуми-дийского города Сикка, находившегося на юго-западе в 160 километрах^{682}. Свидетельствовало ли это о переменах в политических предпочтениях карфагенской правящей элиты или просто отражало победу тех, кто хотел сосредоточиться на завоеваниях в Африке, над теми, кто стремился удержаться в Сицилии?