Карфаген должен быть разрушен

Возможно, Гамилькар учел и местные особенности при выборе символа для монет. Мелькарт был небесным покровителем Гадеса, а как главное божество Тира — подтверждал финикийское происхождение и родство города с Карфагеном. Желанием подчеркнуть эту ассоциацию, вероятно, и объясняется то, что бог изображен не в традиционном головном уборе из львиной шкуры, а согласно местной иконографии^{769}. В то время, когда Баркиды нуждались в поддержке финикийских поселений в Испании, это был разумный выбор. Помимо всего прочего, Мелькарт через тождество с Гераклом ассоциировался с Александром Великим и карфагенской армией на Сицилии, которой командовал Гамилькар. Карфагенские военные чеканщики начали изготавливать серебряные тетрадрахмы с портретом Геракла в головном уборе из львиной шкуры в последнем десятилетии IV века, однако вряд ли они делали это из желания скопировать греческие монеты или удовлетворить вкусы наемников в сицилийской армии[262]. Поскольку Геракл обычно отождествлялся с Мелькартом, чеканщики новой монеты постарались воспроизвести на аверсе образ божества в соответствии с традиционной финикийской иконографией. В Испании тандем Мелькарта и Геракла служил впечатляющим и надежным символом могущества Баркидов^{770}.

А влияние Гамилькара настолько возросло, что Карфаген мог рассчитывать и на его военную поддержку. Когда в Северной Африке вспыхнул мятеж, он отправил туда зятя Гасдрубала с контингентом нумидийской конницы. Баркиды продолжали наращивать свое могущество в Испании и после смерти Гамилькара в начале двадцатых годов III века. Обстоятельства в точности не известны. Существуют разные версии. По одной из них его убили в бою, по другой — он утонул, когда пытался отвлечь противника, преследовавшего его двух сыновей, по третьей — погиб во время панического замешательства, возникшего, когда в ряды карфагенян врезались горящие повозки испанцев^{771}.

Протекторат Баркидов

По традиции его преемника должен был избрать Совет старейшин. Однако со времени восстания наемников этим правилом пренебрегали. Пока в Карфагене раздумывали, армия в Испании провозгласила своим командующим Гасдрубала, зятя Гамилькара. Народное собрание одобрило выбор^{772}. Аппиан сообщает, что конфликт возник, когда после назначения командующим Гасдрубал прибыл в Карфаген и попытался изменить существующий строй и ввести монархию. Совет старейшин пресек попытку путча, Гасдрубал вернулся в Испанию оскорбленный и возмущенный и правил иберийскими доминионами, игнорируя инструкции Совета. Полибий сомневается в достоверности этой истории. Однако и все предыдущие поступки Гасдрубала, рассчитанные на то, чтобы склонить на свою сторону общественное мнение, и его последующие действия подтверждают: она, похоже, правдива^{773}.[263]

Стиль правления Гасдрубала ничем не отличался от царствования эллинских монархов, пришедших на смену Александру Великому на Востоке. Как и там, в Испании чужеземная элита, опираясь на армию наемников, помыкала значительно более многочисленным местным населением. Она создавала новые поселения, расширяла старые города, формировала рынки и транспортные артерии для того, чтобы укрепить свою власть над завоеванными территориями. Финансовая система напоминала апартеид: высококачественные монеты чеканились для войск, а низкосортные медные деньги — для местной рыночной торговли^{774}. Подобно эллинским монархам Баркиды строили и свои отношения с вождями племен. Как и Александр, Гасдрубал, желая завоевать расположение туземного населения, взял в жены дочь местного вождя. Диодор утверждает, что иберы провозгласили Гасдрубала strategos autokrator, то есть удостоили его титула, аналогичного статусу тиранов и царей Сиракуз. О многом говорит и тот факт, что Гасдрубал возвел новый город на юго-восточном побережье Испании, основав его в 227 году под названием Qart-Hadasht (Карфаген)^{775}.

Вот как выглядело это поселение (современная Картахена) по описанию Полибия: