Карфаген. Летопись легендарного города-государства с основания до гибели

Главной причиной, по которой Маурин датировал аристократическую революцию 396 годом до н. э., было то, что в том же году был установлен культ Деметры и Коры. Нет никаких сомнений, что это событие стало решающим шагом в эллинизации Карфагена: не можем мы отрицать и того, что олигархическая фракция, выступавшая за восстановление мира, состояла из сторонников эллинизма. Эшмуниатон (Суниатон), возглавивший в 368 году эту партию, преклонялся перед греческой культурой. Более того, новый культ прочнее всего укрепился там, где жили самые богатые землевладельцы Карфагена, – на полуострове Кап-Бон. Это тем более удивительно, поскольку, если вспомнить, богиня Церера, как называли ее римляне, являлась, в первую и главную очередь, богиней зерновых, а климат на Кап-Боне совсем не подходит для их выращивания. В ту пору, как и сейчас, там процветало лесоводство, виноградарство и скотоводство, которые были главными источниками доходов для местных жителей. Поэтому Деметра и ее дочь не могли выполнять здесь свои обычные функции. Следует также отметить, что Кап-Бон – это та часть пунической территории, куда поступал основной импорт из Греции, и до нас дошли греческие имена нескольких его городов (Неаполис назывался Набейлом, Аспис – Клупеей, а позже – Келибией). Скорее всего, здесь поселились греки, прибывшие из Сицилии, и эта провинция позже превратилась в оплот олигархии и поклонников эллинизма.

Тем не менее развитие культа Деметры не являлось изолированным событием, не означало оно и полного разрыва с прошлым. Олигархическая революция шла бок о бок с другой религиозной реформой, которая тем более важна, что она касалась главного культа Карфагена, культа Танит, значение которой постоянно возрастало. В конце концов Танит заняла то положение, которое раньше занимал Баал Хаммон. Как мы убедимся в конце этой главы, этот процесс шел медленно и продолжался в течение всего рассматриваемого нами периода.

Все говорит о том, что политические и религиозные преобразования происходили постепенно, а не в результате кровавых восстаний. Это же справедливо и для экономики, где политика самодостаточности, навязанная Карфагену после Химерского поражения, уступила место экономике, основанной на неограниченной торговле. Первая фаза этого перехода началась в конце V века до н. э., когда в Карфаген были допущены несколько иностранных купцов и были предприняты первые шаги по организации экспортной торговли. Импортные товары начинают регулярно появляться в захоронениях только с середины века, но Диодор сообщает нам, что с 398 года пунические купцы стали торговать с Сиракузами, и карфагенские корабли начали заходить в порт этого города.

Другим очень важным событием было создание в Карфагене монетного двора. Как мы уже говорили, в конце V века Магониды начали чеканить на Сицилии монеты, но они использовались только для оплаты наемников. В первой половине IV века был построен монетный двор в Бирсе. Однако еще до этого сицилийские монеты были введены в обращение на землях Карфагена, и клад, который, вероятно, был зарыт во время Ливийского восстания 396 года и найден в Бизерте в 1907 году, содержал только греческие монеты, выпущенные в V веке в основном на Сицилии. Это, несомненно, была добыча солдата из армии Ганнибала или Гимилько, и он конечно же привез эти деньги домой не в качестве сувенира. Монеты, чеканенные в Карфагене, начали появляться в могилах, расположенных на нижних склонах Ард-эль-Морали, скорее всего, в третьей четверти IV века до н. э. По-видимому, государство к этому времени предоставило какое-то количество драгоценного металла, который оно раньше использовало в своих политических целях, в распоряжение подданных. Естественно, это привело к развитию экономики, основанной на торговле, и помогло купцам вывозить за границу вещи, которыми до этого торговать было запрещено или разрешено лишь в очень незначительном количестве.

Все эти факты дают основание полагать, что окончательное падение власти Магонидов произошло около 373 года до н. э., но не в результате переворота, а в ходе эволюции. По-видимому, сын Магона, которого, по мнению Белоха, звали Гимилько, так никогда и не стал царем. Очень странно, что он не сел на трон сразу же после того, как в битве под Кронионом доказал, что как военачальник он намного талантливее своего отца. Вероятно, причиной этому стала его неожиданная смерть. Может, он умер от чумы, которая начиная с 406 года опустошала Карфаген? Этого мы никогда не узнаем, но ясно одно – аристократия, вероятно, была рада положить конец тому образу правления, который ущемлял ее интересы. Две фигуры теперь доминировали на политической сцене: Ганнон Великий и Эшмуниатон (Суниатон). Оба обязаны были своим возвышением богатству и наличию сильных сподвижников. По той информации, что мы имеем, ни тот ни другой, по-видимому, не имели титула царя. Впрочем, он не исчез, но те, кто его носил, уже не имели той непререкаемой власти, как Магониды.

Ганнон Великий