Карфаген смеется

Я попросил ее внимательно выслушать меня. Хевер – состоятельный человек с превосходными связями в обществе, компаньон на киностудии.

– Я советую вам, ради нашей общей выгоды, принять его приглашение. Отель «Голливуд» – место, где обедают самые важные люди. Вы же читали журналы. Разве вам не интересно? Боже, мне жаль, что он любит не меня. Я ухватился бы за эту возможность!

Она рассмеялась, и ее гнев понемногу угас.

– Иван, я ’се еще думаю, шо ты ’родаешь мое тело, как малький сутенер.

– Он настаивал, что у него благородные намерения.

– Это не черт’в трах, Иван, – сказала она устало. – Я не могу вынести ’роклятой скуки. Х’рошо, я пойду. Это не нормально, Иван. Обычно, если я только п’думаю поужинать с ка’им‑то парнем, ты сразу корчишь свои треклятые рожи.

– Я думаю о вашей карьере.

Она вздохнула:

– Я чувствую, шо узнаю о твоих планах только тада, када он заг’врит! Тащи е’о и п’торопись.

Она чопорно расправила кимоно и розовыми пальцами пригладила кудряшки. Она уже подсознательно источала сексуальность такой силы, что я с трудом выбрался из комнаты; потом я закрыл дверь, расправил плечи и медленно направился к дневному свету и неопрятному существу с коровьими глазами, которое застыло у входа.

– Миссис Корнелиус передает вам наилучшие пожелания, – сказал я. – Она будет рада увидеться с вами через пять минут и договориться о сегодняшнем ужине.

Я почти втащил бедного монстра в комнату его обожаемой мадонны. Миссис Корнелиус с радостью позволила мне присутствовать при разговоре. Она явно сочла Хевера очаровательным, и почти все ее высокомерие исчезло к тому времени, когда она простилась с гостем. Моя подруга с нежной улыбкой сказала, что встретит его у выхода после нашего вечернего представления. Он покачнулся, едва не сломав дверь.

– Он милашка, – сказала миссис Корнелиус. – И шо ты хошь от м’ня се’одня вечером? Шобы я обчистила его карманы?

– Конечно, нет. Просто упомяните о том, что я – опытный инженер, что у меня есть патенты на несколько изобретений, которые могут сэкономить деньги в нефтяном бизнесе, что я получил образование в Санкт-Петербурге и работал в серьезных компаниях во Франции, Мемфисе…

Она приподняла пухлую руку.

– Притухни, Иван, бога ради. Я не упомню ’сю твою биографию. Думать, тьбе от это’о шо-то п’репадет, так?

– У него, судя по всему, есть связи с важными людьми в нефтяной отрасли. Мне нужна только рекомендация.

– Ты уверен в этом?

– Клянусь!

Она подняла брови:

– Оки-доки, если ты так г’воришь. Твои идеи обычно не так ’росты. Шо мы творим ради черт’вой любви!

В тот вечер на сцене я вновь старался изо всех сил. Миссис Корнелиус играла великолепно. Дружище сидел в кресле, извиваясь, дрожа от восторга, не в силах поверить, что его мечта вот-вот осуществится. Нас трижды вызывали на поклоны (на сей раз без помощи клана), и мы удалились в приподнятом настроении.

– Ты ’росто из кожи вон лез, Иван. Должна ’ризнать, я не думала, шо ты так смож. ’должение за ’должение, как я засе’да г’ворю.

Собираясь в ресторан, она постаралась одеться получше, даже достала одну из своих шляпок из зеленого и желтого атласа. Миссис Корнелиус облачилась в темно-синее платье, расшитое светлым бисером у горла, на плечах и на коленях. Желтые туфли прекрасно сочетались со шляпкой.

– Шо думать, Иван? – Миссис Корнелиус явно восхищалась собой. – Просто п’трясно, это я тьбе г’ворю! – Она глубоко вздохнула – так, что платье на груди едва не разорвалось. – Ну шо ж, за дело. Уви’имся позже, надесь.

Она положила руку на бедро, пародируя жесты современных манекенщиц, подхватила блестящую, синюю с черным сумочку и, пританцовывая, умчалась на свидание.