Карфаген

Значительное место в жизни Карфагена занимала торговля с Этрурией. Этрусские вазы bucchero пего встречаются в погребениях Карфагена VII-VI вв.[254] По своему стилю, как отмечает Е. Буше, они также датируются указанным временем[255]. В самой Этрурии, в частности в Популонии, найдены значительные фонды финикийских изделий, среди которых, несомненно, должна быть и карфагенская продукция[256]. Однако при анализе этих памятников возникает ряд трудностей. Прежде всего, в целом ряде случаев оказывается невозможным отличить финикийские памятники от их египетских прототипов. Кроме того, не ясно, какие из памятников карфагенского, а какие ближневосточного происхождения. Наконец, неизвестно, кто доставил в Этрурию эти материалы — финикияне, карфагеняне, этруски, греки или египтяне. В частности, как полагают, многочисленные находки финикийских изделий «египтизирующего» стиля — скарабеев, амулетов Осириса, статуэток Бэса, стеклянных бус —в погребениях Тарквиний, Цере, Визенции, Ветулонии, Волатерр, Рима, Пренесте, Капуи, Норбы, Суессулы свидетельствуют о том, что азиатские финикияне в VIII-VII вв. поддерживали связь с италийскими рынками[257]. Если эта точка зрения справедлива, то тогда Карфаген и другие финикийские города Западного Средиземноморья выступали как конкурирующие центры в италийской торговле. Но сравнительно недавно была выдвинута и иная точка зрения. В. фон Биссинг, в частности, высказал предположение, что найденные в Черветери сосуды, из которых один изображает обезьяну, поедающую какой-то фрукт, а другой — преклоненную ниц женщину, могли быть доставлены в Этрурию через Карфаген[258]. Современное состояние источников не позволяет окончательно решить этот вопрос, однако наличие длительных и прочных торговых связей Этрурии с Карфагеном вряд ли может быть оспариваемо.

Рост карфагенской торговли, чрезвычайно благоприятное стратегическое и географическое положение привлекали в город многочисленное разноплеменное и разноязычное население. Чрезвычайно показательно в этом отношении свидетельство таблички из слоновой кости, найденной в 1898 г. в одном из погребений холма св. Моники и имеющей этрусскую надпись (CLE, 5552): mi ruinel karθtazie kzθ...na. Палеографически надпись может быть датирована, вероятно, VII или началом VI в.; в особенности характерны архаические написания букв m и п[259]. Как показал Э. Бенвенист, здесь перед нами генетивная конструкция с характерной частицей mi[260]. Таким образом, перевод той части текста, которая поддается истолкованию, должен быть: «Я —Руинела, карфагенянина». Владельцем таблички был этруск, называвший себя карфагенянином, возможно получивший карфагенское гражданство.

Особый интерес представляет в табличке имя собственное *kardaz. Встречающееся у некоторых римских авторов Carthada (Solin, 27, 10; Serv., In Aen., I, 366; Isid., Etym. magn., I, 30) является, несомненно, латинской передачей финикийского qrt hdšt, но отнюдь не самостоятельной формой. Латинизированная форма Carthada, которой соответствует греческое Καρχηδών, явно свидетельствует о выпадении в живой пунийской речи окончания -št. С учетом сказанного может быть принято предположение Э. Бенвениста, поддержанное И. Фридрихом[261], о том, что этрусское *karθaz восходит к форме Carthada. Однако было бы неправильным возводить латинское Carthago непосредственно к Carthada или к реконструируемой И. Фридрихом форме *qarthadon[262]. Быть может, латинская форма восходит к этрусскому *karθaz с переходом этрусского z в латинское g. Недостаточная изученность этрусского языка не позволяет установить те фонетические закономерности, которые в данном случае проявились. Заметим, однако, что в ряде греческих диалектов также наблюдается соответствие позднего γ < δ архаическому ζ[263]. Если сказанное справедливо, то можно признать вероятным, что сведения о Карфагене и карфагенская продукция могли распространяться в Центральной Италии через Этрурию.

Раскопки многочисленных погребений на территории Карфагена показывают, что в VII в. до н. э. город значительно расширился, очевидно, за счет притока ремесленников и торговцев. Показателем роста карфагенской торговли является и расширение искусственной гавани — котона — путем постройки специального котона для размещения военных судов[264].

* * *

Все сказанное делает очевидным, что Карфаген не мог остаться в стороне от той активной борьбы за рынки, которая развернулась в Западном Средиземноморье в VIII-VII вв. Первые его действия в этом направлении обнаруживают прямое стремление к захвату Пиренейского полуострова. Активно вмешавшись в борьбу финикиян с Тартессом на подступах к Испании, Карфаген сумел добиться значительных успехов в этом районе.