Карфаген

Основанием колоний карфагенское правительство стремилось добиться осуществления сразу трех целей. В области внутренней политики — предотвратить выступления народных масс, направленные против олигархической верхушки (Arist., Pol., II, 8, 9). Колонии на средиземноморском и атлантическом побережье Африки давали также возможность карфагенскому купечеству захватывать важные торговые пути к исключительно ценным источникам сырья. Не случайно приморские колонии карфагенян располагались на прибрежных островах, полуостровах и в пунктах, пригодных для создания гаваней[314]. Наряду с этим пунийцы основывали свои поселения и в глубине материка. Очень характерно положение таких колоний, обычно находившихся на высоких холмах с крутыми скатами, что создавало благоприятные условия для обороны и нападения. Наиболее ярким примером такого поселения была Цирта — впоследствии столица нумидийских царей.[315] Подобные колонии, кроме того, способствовали установлению и закреплению власти карфагенян над окружавшим город коренным населением. Последнее обстоятельство существенно отличало карфагенскую колонизацию от финикийской — ее непосредственной предшественницы. Насколько можно судить, финикияне не ставили перед собой задачи подчинить своей власти колонизуемую территорию. Они довольствовались созданием своих торговых факторий и городов, призванных быть опорными пунктами в развитии торговли. Карфагеняне же, сохраняя и прежнюю политическую линию, одновременно пытались использовать свои колонии для подчинения ливийцев, для захвата территориальных владений в Африке. Последнее сближает политику Карфагена с политикой некоторых полисов в Сицилии, также порабощавших окружавшее их коренное население[316].

Литературная традиция почти не сохранила упоминаний о карфагенских колониях в Африке. Можно, однако, предполагать, что названные в словаре Стефана Византийского «города вокруг Карфагена» (πόλεις περί Καρχηδόνα) — Канфилия (Κανθηλία, см.: St. Byz., s. v.) и Гибела ('Υβέλη, см.: St. Byz., s. v.), впервые упомянутые Гекатеем, на которого ссылается составитель словаря, были пунийскими колониями.

В настоящее время остатки пунийских поселений обнаружены в следующих пунктах на побережье Туниса: Бу Грара, Габес, Рас Капудия, Ксур Эссаф, Салакта, Махдия, эль-Алия, Рас Димас, Лемта, мыс Бон, Максула, Радас, Ферривиль (Сиди Йахья), Канн, Ла Галита. Вдали от моря, на территории Туниса, пунийские поселения существовали в пунктах Смират, эль-Кениссия, Сиди эль-Хани, Гурса, Загуан, Тебурсук, Беджа, Матер, Тебурба. На побережье Алжира пунийскими были Филиппвиль, Колло, Джиджелли, Алжир, Типаса, Гурайя, а внутри страны — уже упомянутая выше Цирта и ряд других, пока еще слабо изученных пунктов[317]. То обстоятельство, что в середине VII в. карфагеняне смогли основать свою колонию на острове Эбесс, показывает, что колонизация ими североафриканского побережья началась, во всяком случай, не позже VII в. до н. э. Значительный интерес в этой связи представляют археологические изыскания в Джиджелли, где были обнаружены погребения, которые Ж. Алькье и П. Алькье, первоначально склонны были датировать III-II вв.[318] Позже М. Астрюк высказала правдоподобное предположение, что некоторые погребения следует датировать VII-VI вв.[319] В особенности характерно наличие в одной из гробниц массивного серебряного кольца, аналогичного по форме кольцам, находимым в карфагенских погребениях указанного времени[320]. Из местной керамики должны быть отмечены вазы с высоким и широким горлом, напоминающие по стилю вазы первого слоя святилища Тиннит. В карфагенских некрополях такие вазы встречаются только в погребениях, датируемых обычно VII-VI вв., хотя наличие их позволяет и самые погребения датировать, быть может, VIII в. М. Астрюк отмечает далее, что подобные же вазы найдены Ш. Гокле и Ст. Гзеллем в Гурайе. Таким образом, есть некоторые основания полагать, что названные колонии возникли в конце VIII в., хотя М. Астрюк вслед за Ст. Гзеллем датирует их серединой IV в.[321]