Карфаген

В связи с установлением в середине V в. в Карфагене олигархического строя существенно изменились функции и положение магистратов. Это прежде всего относится к тем магистратам, которых греческие авторы называли «царями». «Царская» власть, как отмечает Диоген Лаертский (III, 85), стала царской властью «по закону, ибо она является полисной магистратурой» (βασιλεία κατά νόμον* πολιτική γάρ έστιν). Этот переход от принципа βασιλεία κατ' άνδραγαΰίην к принципу βασιλεία κατά νόμον обозначал введение выборности высших магистратов. Диодор (XIV, 54, 5) сообщает о том, что в 396 г. таким «царем» был избран Гимилькон. Выборы эти, как сообщает Аристотель (Polit., II, 8, 5), проводились «в соответствии со знатностью и богатством», что, разумеется, исключало для выходцев из городских низов какой- либо доступ к высшей магистратуре. В другом месте Аристотель (Polit., II, 8, 2) особо подчеркивает, что «царь» не мог избираться из одного и того же рода и избирался из среды выдающихся граждан, к числу которых представители социальных низов, безусловно, не могли принадлежать. Обращает на себя, однако, внимание то обстоятельство, что ни в латинских источниках, ни в пунийских надписях «цари» карфагенян, когда речь идет о рассматриваемом или более позднем периоде, не упоминаются. Высшие магистраты Карфагена Тит Ливий обычно называет суффетами, что соответствует и пунийскому термину špt, неоднократно встречающемуся в надписях из Карфагена (ср., например: Liv., XXXIV, 61). По-видимому, «цари» κατά νόμον греческих источников и суффеты латинских и пунийских — это одна и та же высшая магистратура, возникшая, возможно, в середине V в. до н.э. Сам термин špt «судья» свидетельствует о том, что высшие магистраты в Карфагене обладали судебной властью (ср. также: Arist., Polit., II, 8, 4). Должность суффета была эпонимной и одногодичной; выбирались, как правило, на один срок два суффета (Corn. Nep., Hannib., 7, 4; Zon., VIII, 8; ep. CIS, I, 165). Это разделение власти еще более препятствовало созданию единоличной диктатуры. В выборности «царей» — суффетов, в том, что они не могли принадлежать к одному и тому же роду, Аристотель (Polit., II, 8, 2) не без оснований видел преимущество карфагенского государственного строя, поскольку это обстоятельство также не благоприятствовало попыткам установления диктатуры. Важно отметить, что «цари» — суффеты были лишены военной власти. Аристотель говорит о том, что карфагеняне выбирают «как царей, так и стратегов» (τους τε βασιλείς και τούς στρατηγούς, см.: Arist., Polit., II, 8, 5). Известно, что в 383 г. «царь» Магон был назначен стратегом (Diod., XV, 15, 2; аналогичный случай ср.: Iust., XXII, 7, 10). Однако этот случай указывает лишь на возможность сосредоточения функций двух магистратов в одних руках, но правилом это не было.

Коллективные органы олигархической власти — Совет десяти и Совет старейшин — были реорганизованы. Состав Совета десяти был пополнен — он превратился в Совет тридцати, ставший высшим органом власти в Карфагене (ср.: Liv., XXX, 16, 3), в функции которого входило, в частности, ведение внешних сношений. Окончательные решения по всем важнейшим вопросам совместно с суффетами принимал Совет старейшин, число членов которого возросло от 100 до 300 (Arist., Polit., II, 8, 3).

Важную роль в системе карфагенского государственного управления играли коллегиальные комиссии. Известны, в частности, «десятеро мужей, которые над святилищами» ('šrt h'sm 's Ί hmqdšm; см.: CIS, I, 175). В функции этой комиссии входили, очевидно, надзор за храмами, их строительство, проведение их ремонта и т. п. Аристотель (Polit., II, 8, 4) сообщает, что в Карфагене существовали коллегии пяти — пентархии, в функции которых входило, в частности, назначение членов Совета 104-х.

Пентархии являлись по своей социальной природе цитаделью олигархической власти. Они не зависели от какого бы то ни было волеизъявления народых масс; члены этих комиссии назначались путем кооптации и оставались в должности дольше всех прочих магистратов. Вполне естественно, что, назначая, например, членов Совета 104-х, пентархии могли воздействовать на решения этого совета; если пентархии занимались другими ведомственными вопросами, то и в этом случае они могли предопределить окончательное решение всех высших органов власти.

Демократические органы власти в Карфагене, в частности народное собрание, не имели сколько-нибудь серьезной власти. Главная функция народного собрания заключалась в выборах магистратов, но, так как здесь выборы проводились по принципу знатности и богатства, плебс не имел возможности выдвинуть на какую-либо должность человека из своей среды. Борьба за должности между различными политическими группировками привела к широкому распространению в Карфагене подкупов и коррупции (Arist., Pol., II, 8, 6; Polyb., X, 10, 9).