Кари Мора

– Ямку прикрываю, земля немного просела. Сейчас принесем землицы, и…

– А ну дай-ка гляну. Открывай.

Яму почти полностью перекрывали перепутавшиеся корни.

– Млять, – буркнул Феликс и вытащил свой мобильник. – Принеси-ка мне какую-нибудь подушку из бассейна. Да поживей.

Встав коленями на диванную подушку, чтобы не запачкать свои льняные брюки, он просунул руку в дыру и тоже сделал снимок. Затем распорядился:

– Закрывай обратно и горшок сверху ставь.

– Как было? – спросил Бенито.

Феликс засунул телефон обратно в брючный карман и вытащил оттуда еще один недешевый аксессуар – разукрашенный затейливой резьбой пружинный нож, за который некогда выложил четыреста долларов. Выщелкнул лезвие, почистил ногти. Поднял нож повыше и, поглядывая на Бенито, убрал клинок обратно в рукоятку. Другой рукой протянул сложенную стодолларовую купюру.

– Silencio sobre esto, Viejo. Me entiendes?[17]

Бенито посмотрел ему прямо в глаза. Чуть выждал перед тем, как схватить купюру и сжать ее в кулаке.

– Claro, se~nor.[18]

– А теперь ступай к воротам, помоги им там.

Антонио вытаскивал из своего рюкзака набор красителей, применяющихся для локализации утечек, когда Феликс безапелляционно приказал:

– Собирай манатки и двигай. На сегодня твоя работа закончена.

– Но я еще не определил, где течет!

– Собирай барахло и проваливай. Я позвоню, когда ты понадобишься.

Антонио выждал, пока Феликс не отойдет, и только тогда снял ласты. На подошве ступни у него была татуировка – колокольчик на рыболовном крючке, а рядом – группа крови. Быстро натянул туфли.

А в доме тем временем Кари выпустила большого какаду из клетки. Тот сидел у нее на руке, таращась на ее серьги, когда зазвенел дверной звонок. Она прошла мимо затянутой в чехлы мебели и музыкального автомата к боковому выходу, все еще держа птицу на руке. У двери ее дожидался Антонио. Он быстро огляделся по сторонам.

– Послушай, Кари. Тебе надо отсюда уходить. Но пока оставайся внутри. Ничего не замечай. Изображай полную дурочку, пока они сами тебя не прогонят, – слышишь, что я говорю? Если до конца дня они тебя не уволят, забери эту птичку к себе домой. Скажи, мол, ей пылью дышать вредно. А дома скажись больной и больше не возвращайся.

– Пощупай-ка это, Mamacita[19]! – хрипло сказала птица.

И тут из-за угла быстро вывернул Феликс, весь в мыле.

– Я же сказал тебе уматывать на хер, двигай отсюда!

Антонио повернулся к нему всем телом:

– И ты этой пастью свою маму целуешь?

– Вали давай, – рявкнул Феликс и, спотыкаясь, бросился дальше, делая вид, будто полностью поглощен возней с мобильником.

Пикап Антонио с эмблемой фирмы по обслуживанию бассейнов стоял бок о бок с фургоном бригады садовников. Трое из них подбирали опавшие пальмовые лапы, четвертый обрабатывал жужжащим триммером края длинной подъездной дорожки. Когда Антонио забросил остатки своего снаряжения в кузов, то увидел стоящую на парадном крыльце Кари. Птица по-прежнему сидела у нее на руке. Улыбнувшись, Кари помахала ему на прощание.

Скрывшись за домом, Феликс потыкал в кнопки мобильника и набрал нужный номер.

Глава 7

Когда Ганс-Петер Шнайдер и Бобби-Джо-Желтые-Глаза на принадлежащем Бобби-Джо пикапе подъехали к дому Эскобара, то обнаружили, что подъездная дорожка перекрыта фургоном садовников. Бобби-Джо это не смутило – он подвез Ганса-Петера к самому крыльцу, проехав прямо по газону и цветочным клумбам.

Пикап у Бобби-Джо – лифтованный, высоко торчащий над землей на раскоряченных колесах, с фальшивым кенгурятником из хромированного пластика и подвешенной к буксирному фаркопу резиновой мошонкой с яйцами. На бампере наклейка: «Если б я знал, что так будет, то сам бы убирал этот долбаный хлопок»[20].

Феликс уже спешил им навстречу. Сорвал с головы панаму.

– Patr'on[21], – почтительно обратился он к Гансу-Петеру.

– Кто это обнаружил? – Тот уже решительно шагал к садику у причала. Из-за жары на нем были легкий льняной костюм и черные сандалии-гуарачи в тон кожаному ремешку наручных часов.

– Старик, который пропалывал сорняки. – Феликс ткнул пальцем в Бенито, который вместе с остальными садовниками убирал инструменты в фургон. – Он ничего не просек, я уже его обработал.

Какое-то время Ганс-Петер внимательно изучал Бенито.

– Показывай эту дыру, – распорядился он наконец.

Подойдя к выходящему на море парапету, Феликс с Бобби-Джо сдвинули шифер в сторону. Ганс-Петер чуть отступил, брезгливо разогнал ладонью воздух перед носом.

Феликс показал Гансу-Петеру фотку, которую сделал, опустив мобильник в дыру. Уже успел перекинуть ее на «Айпэд».