Карибская тайна

Наступил вечер. На террасе зажглись лампы. Люди обедали, разговаривали и смеялись, хотя менее громко и беззаботно, чем день или два назад. Стил-бэнд гремел, как всегда, но танцы кончились рано. Все, зевая, отправились спать. Свет погас. В «Золотой пальме» наступил покой и тишина…

– Эвелин, Эвелин! – послышался резкий шепот.

Эвелин Хиллингдон вздрогнула и повернулась.

– Эвелин. Пожалуйста, проснитесь.

Эвелин поднялась с подушки. В дверях стоял Тим Кендал. Она удивленно посмотрела на него.

– Простите, Эвелин, не могли бы вы прийти к нам? Молли заболела. Не знаю, что с ней случилось. Нужно что-то предпринять.

Эвелин быстро приняла решение:

– Хорошо, Тим. Вы возвращайтесь к ней, а я скоро приду.

Тим Кендал удалился. Эвелин соскочила с постели, накинула халат и взглянула на соседнюю кровать. Ее муж как будто не проснулся. Он лежал, повернув голову, его дыхание было ровным и спокойным. Подумав, Эвелин решила не будить его. Она вышла из своего бунгало и, пройдя здание отеля, очутилась у бунгало Кендалов, в дверях которого стоял Тим.

Молли лежала на кровати. Ее глаза были закрыты, дышала она неестественно ровно. Эвелин наклонилась над ней, пощупала пульс, приподняла веко и бросила взгляд на столик у кровати. Там стоял стакан и пустой пузырек. Она взяла его.

– Там были ее снотворные таблетки, – сказал Тим, – но вчера или позавчера флакон был пуст только наполовину. Я думаю, она выпила слишком большую дозу.

– Пойдите и приведите доктора Грейема, – приказала Эвелин. – По дороге разбудите кого-нибудь из ваших поваров и скажите, чтобы он сварил крепкий кофе. Только, пожалуйста, побыстрее.

Тим исчез. Выйдя, он столкнулся с Эдуардом Хиллингдоном.

– О, простите, Эдуард.

– Что здесь происходит? – осведомился Эдуард Хиллингдон. – Что происходит?

– Молли плохо. С ней Эвелин. Я должен найти доктора. Очевидно, мне следовало бежать к нему в первую очередь, но я… я растерялся и решил посоветоваться с Эвелин. Молли бы наверняка рассердилась, если бы я зря вызвал врача.

Он убежал прочь. Эдуард Хиллингдон посмотрел ему вслед, потом вошел в спальню.

– Что случилось? – спросил он. – Что-нибудь серьезное?

– О, вот и ты, Эдуард. А я думала, проснулся ты или нет. Бедная девочка отравилась.

– Это опасно?

– Смотря сколько она приняла. Думаю, что мы поспели вовремя. Я послала за кофе.

– Но почему она это сделала? Тебе не кажется… – Он внезапно умолк.

– Что мне не кажется? – переспросила Эвелин.

– Ты не думаешь, что это из-за расследования, полиции и прочего?

– Очень может быть. Нервных людей это всегда расстраивает.

– Молли никогда не казалась нервной.

– Трудно сказать, – возразила Эвелин. – По внешнему виду не всегда можно определить. Иногда теряют над собой контроль такие люди, от которых этого уж никак нельзя было ожидать.

– Да. Я понимаю… – И он снова умолк.

– Все дело в том, – продолжала Эвелин, – что никто не знает друг друга до конца – даже самого близкого человека.

– По-моему, Эвелин, ты преувеличиваешь.

– Едва ли. Думая о людях, ты представляешь их такими, какими их сам себе воображаешь.

– Я знаю тебя, – тихо произнес Эдуард Хиллингдон.

– Ты только думаешь, что знаешь.

– Нет, я уверен. – И он добавил: – А ты так же уверена во мне.

Эвелин посмотрела на него, потом обернулась к кровати и встряхнула Молли за плечи.

– Нужно что-то делать, но придется подождать доктора Грейема. О, кажется, я слышу их шаги.

2

– Ну, вот и все. – Доктор Грейем шагнул назад, вытер лоб носовым платком и облегченно вздохнул.

– Вы считаете, сэр, что с ней будет все в порядке? – с беспокойством осведомился Тим.

– Да-да. Мы поспели вовремя. И вообще, может быть, она приняла дозу, недостаточную для того, чтобы убить себя. Через пару дней она будет совершенно здорова, но эти два дня будет чувствовать себя весьма скверно. – Он поднял пустой пузырек. – Кто дал ей это?

– Врач в Нью-Йорке. Она неважно спала.

– Да, снотворные теперь выдаются свободно. Никто не советует молодым женщинам, страдающим бессонницей, считать слонов, съесть бисквит или написать пару писем, а потом снова лечь в постель. В наши дни все требуют более действенных средств. Иногда я очень сожалею о подобном вольном обращении со снотворным. Люди должны научиться сами справляться с такими неприятностями. Конечно, можно сунуть ребенку в рот соску, чтобы он перестал кричать, но нельзя же проделывать это с ним всю жизнь. – Он усмехнулся. – Держу пари, если вы спросите мисс Марпл, что она делает, когда не может заснуть, то мисс Марпл ответит вам, что она считает слонов.

Молли слегка пошевелилась, и доктор обернулся к кровати. Глаза девушки были открыты. Она смотрела на окружающих, словно не узнавая их. Доктор Грейем взял ее за руку:

– Ну, дорогая моя, что же вы с собой натворили?

Молли молча моргала глазами.

– Почему ты сделала это, Молли, почему? Скажи мне! – Тим взял ее за другую руку.

Глаза Молли остановились на Эвелин Хиллингдон. Казалось, в них мелькнул вопрос.

– Меня привел Тим, – сказала Эвелин.

Молли перевела взгляд на Тима, потом на доктора Грейема.

– На этот раз все обошлось, – заявил доктор Грейем, – но больше так не делайте.