Карибская тайна. Отель Бертрам. Третья девушка. Ночная тьма

— Потом он завел речь о своей семье, о детстве, а я рассказала немного о моих племянниках и племянницах, он слушал как будто с интересом. Я показала ему фотографию одного из моих племянников. Очень милый был мальчик — это время, увы, давно прошло, но для меня он навеки останется мальчиком, ну, вы понимаете.

— Понимаю, — сказал доктор Грэм, с нетерпением ожидая, когда старая дама доберется наконец до сути дела.

— Я дала ему снимок, он стал его рассматривать, и тут вдруг эти люди — они очень милые — которые коллекционируют всякие дикие растения и бабочек, полковник и миссис Хиллингтон, кажется…

— Да-да. Хиллингтоны и Дайсоны.

— Совершенно верно. Вдруг они подошли к нам — тут же начался смех, разговоры. Сели рядом, заказали напитки, и мы немного поболтали. Так было приятно. И майор Пэлгрейв машинально сунул мой снимок в бумажник, а бумажник положил в карман. Я тогда не обратила внимания, но потом вспомнила и сказала себе: «Надо не забыть попросить майора, чтобы он вернул фотографию Дензила». Вечером, когда играл оркестр и были танцы, я опять об этом вспомнила, но мне не хотелось тогда его беспокоить, потому что у них такое, знаете, шло веселье, и я подумала: «Завтра обязательно попрошу отдать». И вот наступило завтра… — Мисс Марпл замолчала, не в силах продолжать.

— Так, так, — сказал доктор Грэм. — Понимаю. Вы, естественно, хотите получить фотографию назад. Правильно я понял?

Мисс Марпл энергично кивнула:

— Да-да. Видите ли, это у меня единственный его снимок, и пленки нет. А я очень дорожу этим снимком, потому что бедный Дензил умер пять лет назад… Я так его любила… Снимок — единственное, что у меня осталось в память о нем. И я вот подумала… нельзя ли… хотя, конечно, мне очень неловко… не могли бы вы забрать его? Я, право, не знаю, кого еще можно попросить. Я понятия не имею, кто будет заниматься его личными вещами и… всем прочим. Так все запутано. Скажут, что пристаю со всякими глупостями, мешаю людям работать. Они не поймут. Постороннему человеку трудно понять, что значит для меня эта фотография.

— Конечно, конечно, — сказал доктор Грэм. — Совершенно естественное желание с вашей стороны. Надо сказать, я сегодня встречаюсь с представителями местных властей — похороны завтра, и официальным лицам необходимо просмотреть его бумаги и вещи, прежде чем связаться с наследниками; в общем, обычная процедура. Не могли бы вы описать снимок?

— Это фотография фасада дома, — начала объяснять мисс Марпл. — Молодой человек — это Дензил, разумеется, — как раз выходит из парадной двери. Фотографию сделал другой мой племянник, он большой любитель цветов, и снимал он, собственно, гибискус — красивые такие лилии, напоминающие итальянскую закуску «ассорти». Дензил выходил в этот момент из дома, случайно так получилось. Это не очень хороший снимок — немножко смазанный, — но мне он нравится, и я всегда брала его с собой.

— Что ж, — сказал доктор Грэм. — Я все понял, и, думаю, мне без труда удастся вернуть вам ваш снимок, мисс Марпл.

Он встал со стула. Мисс Марпл кротко ему улыбнулась.

— Вы так добры, доктор Грэм, бесконечно добры. Вы-то понимаете меня, да?

— Разумеется, разумеется, понимаю, — сказал доктор Грэм, горячо пожимая ей руку. — Не беспокойтесь, пожалуйста. Разминайте колено, но не переусердствуйте, а лекарство я вам пришлю. Принимайте три раза в день.

Глава 5 Мисс Марпл принимает решение

На следующий день над телом умершего майора Пэлгрейва была совершена заупокойная служба. Присутствовали мисс Марпл и мисс Прескотт. Каноник отчитал все положенные молитвы — и жизнь пошла своим чередом.

Смерть майора Пэлгрейва уже вспоминалась как происшествие — неприятное, конечно, но довольно тривиальное происшествие, память о котором скоро изгладится. Здешняя жизнь складывалась из солнца, моря и радостей общения. Мрачная гостья нарушила на некоторое время эту безмятежность, бросив на нее свою тень, но теперь все миновало. Покойного никто толком и не знал. Он был болтливым старым отставником, этаким клубным надоедой, вечно докучающим всем своими воспоминаниями, слушать которые мало кому хотелось. У него не было никого, с кем он был бы по-настоящему связан. Жена его умерла много лет назад. Он жил в одиночестве и как-то одиноко умер. И все же он умел скрасить свое одиночество общением с людьми. К тому же, несмотря на некоторую неприкаянность, майор Пэлгрейв был по-своему человеком жизнерадостным. Умел получать от жизни удовольствие. А теперь он умер, и никого это особенно не взволновало — через неделю его перестанут вспоминать даже мельком.