Карибские сокровища

У меня хватило времени рассмотреть все подробности, потому что не сразу удается сообразить, что делать со змеей, когда торчишь на верхушке пальмы. Змейка была мне очень нужна, но я никогда не осмелюсь утверждать – и не поверю, если кто-нибудь мне это скажет, – что у любого из нас хватит зоологической эрудиции, чтобы определить с ходу, на глазок, к какому виду относится змея и ядовита она или нет. В природе такое множество безобидных существ, копирующих форму тела и отметины, характерные для опасных видов, что самый опытный зоолог вполне может ошибиться и принять неизвестное смертельно опасное существо за хорошо известного его подражателя. Как бы то ни было, при обращении с любой змеей необходима осторожность, потому что самая безобидная с виду змейка может вас цапнуть не хуже любого зверя. На земле змею легко изловить с помощью палки – не раздвоенной, как обычно думают, потому что в девяти случаях из десяти рогулька мешает как следует прижать змею и ей удается вывернуться, – а самым простым приемом: надо одним концом палки прижать шею змеи, под прямым углом, а на другой конец поставить ногу. Для мелких змей годятся очень длинные пинцеты, для остальных – обычные сачки. Конечно, есть такие змеи, которых уложить можно только гранатой. Но до них дело пока не дошло; передо мной была тоненькая змейка (Himantodes cenchoa) длиной всего тридцать один дюйм.

Ни пинцета, ни сачка у меня при себе не было, и положить палку поперек шеи змеи, которая болтается в воздухе, тоже невозможно. Но времени на раздумья не было, змея выползала, как скорый поезд из туннеля, и я не знал, много ли там ее осталось – хвост был скрыт кустом бромелии. Надо было действовать не мешкая.

Оставалось одно – применить методы, обычно зарезервированные для лягушек. У меня был носовой платок; я быстро накинул его на голову змеи, и вовремя – змея тут же обвилась вокруг моей кисти: в корнях оставалось не больше двух дюймов ее хвоста. Затем платок был плотно затянут вокруг ее шеи, и я сбросил добычу вниз, к ногам Каприаты, а уж он знал, что с ней делать.

В этом непривычном, неустойчиво подвешенном мирке тропического леса было полно разнообразных живых обитателей, совершенно не похожих на тех, что попадались на земле. После недолгих поисков я нашел множество исключительно красивых улиток с конусовидными острыми раковинами, прозрачными и белоснежными, украшенными лимонного цвета оторочкой. Улитки другого вида, с более массивными и тяжелыми раковинами той же формы, были расписаны зигзагообразными узорами пурпурных и коричневых тонов. Наконец я заметил далеко внизу просвечивающий через массу опавшей листвы и корней яркий огонек. Я покопался там несколько минут, стараясь отогнать образ змеи или громадного паука, преследовавший мое воображение, и добрался до источника света. Он, конечно, тут же погас, но немного погодя загорелся снова, чуть глубже и дальше. Я снова занялся раскопками. Свет погас и вновь зажегся, но на этот раз он был другого цвета и в паре с еще одним огоньком. Даже без фонаря я увидел, что свет испускают тонкие длинные жуки – они светились достаточно ярко, освещая большой участок вокруг. Изловив их, я довольно долго копался, но все же обнаружил и вторую крысу, тоже мертвую, на самом краю пальмового листа. Я стряхнул ее вниз и сам слез с пальмы не без труда и мучений.

Мы понесли добычу в лагерь; Каприата еще прихватил большую охапку бромелиевых, чтобы осмотреть на досуге. Разумеется, нам пришлось распаковывать все нужное для обработки сборов снаряжение и инструменты. Пробирки, спирт и формалин были нужны для мокриц, мелких лягушек и множества всякой мелочи, которую мы позже выловили из бромелий; предстояло сколотить клетку для муравьедов; нужен был журнал (каталог) и записная книжка, большая банка для змеи, этикетки, тушь и разные инструменты, линейки, микрометры, весы. Короче, понадобилось почти все наше имущество. Ведь животных нельзя просто поймать и «сунуть в спирт», как бы убедительно это ни звучало. Экземпляр без соответствующих данных, без этикетки, серии измерений и, самое главное, помещенный в неподходящее консервирующее вещество или в консервант, не проникающий глубоко в ткани тела, не стоит и хранить.

После обеда оказалось, что делать нам нечего. Мы вышли прогуляться и понежиться в лунном свете, преисполненные сентиментального восхищения гармонией жизни. И вот теперь, в полночь, нам предстояло еще заняться шестеркой более крупных и несметным количеством мелких экземпляров, представляющих большой интерес и, может быть, ценность для науки.