Карибский брак

– Сэр, пожалуйста, оставьте меня. У меня много дел тут, на кухне.

Мельби подошел к плите и прислонился к ней. На нем был белый костюм, который прачка погладила ему перед этим визитом, но не было никакой обуви. Рахиль передернуло. Этот датчанин имеет наглость разгуливать по ее дому босиком, не отдавая себе отчета в том, насколько это неучтиво. Слава богу, он скоро уйдет. Но он вместо этого устроился у плиты с еще большим удобством, как будто это была его собственная кухня или будто он был здесь желанным гостем.

– Послушайте моего совета, – сказал он. – Отпустите его.

Рахиль фыркнула. Он был поистине невообразим. Будет, что рассказать Розалии завтра утром. Розалия, несомненно, пожалеет, что не видела этого субъекта и не задала ему перцу, как она это умеет.

– Сэр, – проговорила она, – вы вынуждаете меня настоятельно просить вас уйти.

– Вам ведь знакомо чувство, когда хочется чего-то большего в жизни, я вижу это в вас. – Заметив промелькнувшее у нее на лице выражение, Мельби кивнул, довольный собой. Он придерживался мнения, что художник может в один миг постичь человека лучше, чем другой за всю жизнь. – Да, вижу. И все-таки вы держите его здесь на привязи, как вас держали на привязи в молодости.

Рахиль повернулась к нему. Он был проницателен, умнее, чем можно было бы предположить по его манерам рубахи-парня. Но он жестоко ошибался, думая, что разгадал ее. Может ли он вообразить, что она стояла под проливным дождем у дверей раввина и кричала, чтобы он открыл дверь, пока ее легкие чуть не лопнули? Сняв передник, она аккуратно сложила его.

– Скажите, ведь ваши расходы оплачивает ваш отец? Я права?

– Ну, мои расходы не так уж велики, – ответил он, но при этом несколько смутился. По-видимому, расходы были не так уж и малы.

– Я не отпущу его, – сказала Рахиль. – Это его погубит.

– Это его спасет, – возразил Мельби.

– Я пригласила вас в свой дом, а теперь я прошу вас уйти. Уезжайте в Венесуэлу. Сегодня же. Я думаю, так и для вас будет лучше. Слышала, что вас зовут Рыжим другом. Если вы относитесь к моему сыну по-дружески, вы оставите его в покое.

Мельби нахмурился, пытаясь понять эту загадочную мадам Пиццаро. На первый взгляд она казалась добродушной матерью большого семейства с непримечательным лицом, скромно одетой, не носившей украшений – за исключением обручального кольца, – но на самом деле она была явно непростой женщиной.

– А что вы предпримете, если он все-таки поедет со мной? – спросил он.

– Я ничего не стану предпринимать. На это есть соответствующие государственные органы и учреждения.

– Да она просто пугает тебя, вот и все, – говорил Камиль Фрицу, провожая друга в гавань после обеда.

– Не знаю… – покачал головой Мельби. – Чувствуется, что она – сила. Торнадо.

– Может, была когда-то. А сейчас ей просто надо, чтобы ее не трогали. Все должны жить по правилам, и я в том числе. Но это исключено. Ты дождись меня. Я обещаю, что поеду с тобой.

Они пожали друг другу руки, дав торжественное обещание, что вскоре оба будут в Каракасе. Этой ночью Мельби спал с Женни Алек, сестрой соседа-грабителя, которая служила ему моделью и приносила ему еду, чаще всего свинину, приготовленную с лаймовым соком, перцем и розмарином. Среди ночи соседский петух вдруг поднял невероятный шум. Мельби поднялся со своей лежанки на полу и выглянул из дверей. К нему направлялись полицейские. Натянув свой белый костюм, он схватил ботинки и кое-что из вещей и выпрыгнул через заднее окно, оставив Женни разбираться с представителями властей. Он не знал, то ли мадам Пиццаро подослала их, то ли семье Женни не нравились его рисунки, на которых она была изображена нагишом. Так или иначе, пора было убираться с острова. Он отправился босиком прямо в гавань, перекинув связанные шнурками ботинки через плечо и неся под мышкой мольберт. Фриц сел на корабль, отходивший от пристани первым и державший курс на Санта-Крус. Погода между тем изменилась, полил дождь. Губы Фрица были плотно сжаты. Он был прав насчет матери его друга. Она обладала жестким характером и была силой, с которой ему не хотелось бы столкнуться еще раз.

С Санта-Круса Мельби перебрался в Венесуэлу и поселился там в самодельной хижине на берегу, откуда сразу же отправил Камилю письмо. Оно прибыло вместе с письмами из Франции для Жестины. Камиль был обижен и удивлен исчезновением своего друга. Он пытался отыскать его в Саванне, но от Женни Алек узнал только, что Мельби был трусом и оборотнем. Однако другая соседка, миссис Дуган, сказала, что он был хорошим человеком, подарил ей несколько рисунков и большой, написанный маслом, вид гавани Сент-Томаса с Небесной башни. Ничего плохого о Мельби она не могла сказать.