Карибский шизис (СИ)

Таможенное судно Соединенных Штатов «Ниагара» беспомощно дрейфовало по течению. Снаряд с крейсера, который все на её борту считали испанским, попал прямо в паровую машину. Теперь корабль тащило к неизвестному берегу – далеко от точки высадки. Утешало только то, что по берегу крейсер тоже стрелял, а значит, там могли быть свои. Но там могли быть и испанцы! Как сказал «полковник» повстанцев Манчес Санчес Доминго Плалио – «Добивают тех, кто уцелел после огня крейсера!». Теперь его люди, вооружившись винтовками Ремингтона, которые, вместе с двумя пушками Гочкиса, динамитом, патронами и перевозила «Ниагара», напряженно всматривались в ночную тьму. Так как на борту добровольцев было почти двести человек – было кому всматриваться. Тем не менее, первый лейтенант Лав Мозес Смит, капитан «Ниагары», глядел в сторону берега не менее напряжено…

Но, особо долго – не понапрягаешься. Течение было не слишком сильным, так что корабль подтащило к берегу только уже на рассвете… и прямо к какой‑то прибрежной деревушке – убогому собранию хижин и навесов. Могло бы пронести и мимо, но этому мешал идущий в море, под прямым углом к берегу, длинный причал. На «Ниагаре», когда разглядели его сквозь испарения и неясную полумглу, даже обрадовались – не надо будет при высадке и разгрузке прыгать в воду, судно не налетит на риф, не сядет на мель и вообще – в посёлке могли оказаться свои люди, через которых можно будет послать весточку о сложившейся ситуации. Но, тем не менее – там могли оказаться и испанские солдаты. Или герильеро – что было бы ещё хуже. На всякий случай Плалио велел своим людям – без приказа не стрелять, но – быть наготове…

Причал убогой прибрежной деревушки выглядел всё‑таки не настолько убого, как она сама. С одной стороны – как раз с той, куда течение тащило «Ниагару», возле него покачивался на волнах с десяток разнообразных лодок. С противоположной, почти у самого берега – виднелся сквозь утреннюю туманную дымку силуэт парового катера. По причалу неторопливо прохаживался высокий, худой человек в военной форме, но явно – не испанской, что уже радовало. Форма показалась лейтенанту Смиту знакомой, но вот только – где и когда он её видел? Неизвестный что‑то говорил работающим на палубе катера людям, но ни слова, ни даже язык разобрать было пока невозможно. Тут вдруг от причала послышался крик – кто‑то там показывал рукой в сторону «Ниагары». Военный резко обернулся, что‑то сказал, и с катера передали большой жестяной рупор. Он поднёс его ко рту и… короче, если убрать непечатные выражения, то получалось примерно следующее:

– Кто… вы… такие… и какого… здесь… делаете?!

Кричал он по‑английски, и в его речи звучал явный британский акцент! Лейтенант переглянулся с «полковником» Плалио, тот, на всякий случай, держал человека на прицеле, и ответил, тоже в рупор:

– Таможенное судно САСШ «Ниагара». Говорит командир – первый лейтенант Смит! А вы кто такой?!

– Прошу прощения, сэр! Сержант Айронпост, сэр! Морская пехота Её Величества! Что таможенное судно САСШ делает на Багамах, сэр?!

Последние слова сержанта вызвали у Смита настоящий шок. Он не мог поверить своим ушам! Но… британский акцент и, главное – форма! Лав Мозес вспомнил, где её видел – в альбоме «Мундиры Флотов», еще, когда учился! Плалио, судя по тому, как он раскрыл рот от удивления и, даже – опустил винтовку, был шокирован не меньше, чем он сам. Морской пехотинец тем временем продолжал:

– Это вы устроили сегодняшний ночной кавардак, сэр?! Если так, то вам придётся сначала заплатить старой Мэгги за её свинью, а потом выслушать всё, что думает об этом полковник, сэр! И боюсь то, что он скажет – вам очень не понравится! Некоторых его слов не знаю даже я – а я их знаю довольно много!

– Это не мы! Это испанский крейсер! – Смит, очнувшись от слова «полковник», немедленно поспешил оправдаться. – По нам он тоже стрелял!

Сержант, обратив, наконец, внимание на развороченную корму «Ниагары», выдал развёрнутую характеристику Испании и испанцев – вообще, а крейсера и его капитана, который «путает север с югом, а остров Шиз‑бич с островом Куба» – в частности. Под конец он упомянул о Папе Римском.

– Что ты орёшь, Лэм?! Я только недавно смог заснуть! Если тебе опять захотелось посетить гауптвахту – просто скажи мне, а не ори!

На сцене появился новый персонаж. В его национальности сомневаться не стоило. Ну, кто ещё наденет в тропиках килт и боннет – кроме шотландца? Кителя на нём не было – только белая рубашка, и звание определить было невозможно. Но сержант тут же поспешил это исправить:

– Прошу прощения, лейтенант МакКоун, сэр! Оказывается, по нам ночью стрелял испанский крейсер, сэр! Это – тоже пострадавшие, сэр! Американский таможенник и его командир лейтенант Смит, сэр!

Говоря всё это, он ткнул рупором в сторону «Ниагары» и лейтенант перевёл свой взгляд на неё, особенно внимательно оглядев разбитую корму…