Карибы

После уничтожения очага чумы, было проведено следствие, в ходе которого установлено, что возможным источником заражения болезнью могли быть нищие, которых привечала княгиня Евдокия Романовна, сажая их за свой стол, хотя и на дальний конец. По словам спасенных сторожей опального князя, перед началом эпидемии, в монастырь пришла подобная группа в количестве полудюжины попрошаек, пришедших, с их слов, по воде из окрестностей Ладоги. Около которой в этом году опять тормознули пару суденышек с больными моровым поветрием. Пришедших нишебродов, явно выгладивших не здоровыми, о чем так же поведали сторожа, княгиня, не смотря на возражения десятника стражи от «витязей» Степана Криворукова, левая рука у него действительно было подсохшая, результат ранения ногайской стрелой, накормила за своим столом и общалась с ними долго. А на четвертый день, после контакта с нищими, заболела княгиня Евдокия, жар, лихорадка. За ней заболели дети, сам князь Владимир, слуги семьи, монахи из окружения князя и пошло и поехало. Когда через неделю вспомнили про последних посетителях княгини и заглянули в избушку, в которой обычно останавливались подобные компании, то нашли там шесть трупов с явными признаками «черной смерти» на них.

Только прибытие уральских медиков с антибиотиками, спасло остатки обитателей монастыря, в основном это были люди из охраны князя. Видимо меньше общались с несчастным семейством, вот и не успели заразиться вместе с первыми заболевшими из княжеского окружения. А может и зелье лекарское помогло, которое десятник Криворучко, раз в неделю давал стрельцам охраны от «витязей», а после появления признаков мора, начал давать питьё каждый день, в том числе и воинам царской охраны.

Дальнейшее расследование, установило, что эти богомольцы были замечены в окрестностях Ладоги, где им передали подаяния, в том числе и какую-то одежду с проходящего купеческого судна. В последствии именно на этом судне были обнаружены больные чумой. Все это поведал людям Скуратова-Бельского, проводящих следствие опять совместно с «воротынцами», «свидетель», вепсский рыбак, как раз проплававший в этот момент мимо. Он же опознал и судно, с которого передавали подаяния, как одно из двух послуживших источников заразы.

* * *

Поступившие в прошедшем году от верных людей в Крыму сведения об организации турецким султаном Селимом-пьяницей похода на Русь, в этом году подтвердились. 31 мая из турецкого Азова, вверх по Дону вышла турецко-татарская армия под командованием паши Касима, бейлербея Кафы в количестве двадцати семи тысяч человек, при полусотне разнокалиберных орудий, с целью захвата у московитов Астрахани. Но ещё до похода кавказские «крысы» побежали с русского «корабля». Числящие вассалами царя Ивана шамхал Тарковский и князь Тюменский прислали посольства в Кафу, к местному бейлербею, с выражением покорности Османскому монарху и желанием присоединится со своими воинами к походу уважаемого славного паши.

Под началом паши Касима в поход шли две тысячи янычар, полторы тысячи сипахской конницы, чуть более двадцати трех тысяч пехоты азапов и акынджи, призванных из окрестностей Никополя, Силистра, Амсья, Чорума, Джаники, порядка пяти сотен пушкарей, из которых полсотни были профессионалы топчу. Кроме того по приказу султана к армии вторжения у Переволока в устья реки Царица, должны присоединиться ногаи и крымские татары в количестве пятидесяти тысяч легкой конницы, под предводительством самого крымского хана Девлет Гирея. Вслед за войском двинулся огромный обоз и тридцать тысяч рабочих из городов Кафа, Балаклава, Тамань, Мангуп, собранные для рытья канала. По Дону войско сопровождала флотилия в составе более сотни малых галер, на которых везли осадные пушки, припасы к ним, продукты и иное снаряжение. Перед такой силой, донские казаки отхлынули с пути турок с татарами и османам в лучшем случае доставались только пустые городки. Заодно дончаки растащили по укромным местам, попрятав в тайниках оборудования Волго-Донского волока, на всем его протяжении от Дона до Волги.