Карим. Против воли

— Ты должна быть на моей стороне. Карим тебе никто, а я — единственный близкий человек. Разве посмеешь предать родного брата? Если так, то давай. Вставай, беги к нему, — манипулировал Арс, надавливая на самое больное.

— Брат, зачем ты так? Он же твой друг! Сколько хорошего сделал и для тебя, и для меня, разве, забыл?

— Больше не друг. Так что, систер, ты и думать забудь о Кариме. Я подал в суд документы и уже назначили слушанье. Вот сегодня пришла повестка, — равнодушно сообщил Арс, демонстрируя электронное извещение.

— Арс, ты несправедлив.

— Это ещё почему? Кажется, буквально недавно тебе не нравился Карим или что-то поменялось?

— Поменялось.

— Что?

— Да какая разница, если ты не оставил мне выбора.

Больше брат не терзал меня своими дурацкими вопросами, а я — не пыталась помирить двух давних друзей. Намереваясь свыкнуться с новыми реалиями жизни, я старалась вычеркнуть из памяти Карима и всё, что с ним связывало. Ударилась в учёбу, хотя врачи настоятельно рекомендовали не нагружать головной мозг лишим напряжением. Да только, плевать я хотела на все эти рекомендации — мне нужно было на чём-то сосредоточиться, лишь бы не думать о нём. Но не думать — не получалось. Стоило только закрыть глаза, как в подкорке всплывал его образ. Я слышала его низкий голос с хриплыми нотами, чувствовала запах мужского одеколона и, кажется, окончательно съехала с катушек, когда посреди ночи проснулась с диким желанием услышать Карима.

Тихо ступая, я пробралась в кабинет брата, и открыв сейф кодовым замком, достала свой мобильник. Дрожащими пальцами набрала номер телефона и принялась ждать, слушая в трубке томительные гудки. Я уже хотела положить трубку, точно отчаявшись, но на другом конце провода неожиданно ответили.

Тысячи мелких мурашек забрались под одежду, а по позвоночнику скатился липкий холодный пот, когда женский голос произнёс:

— Деточка, не звони сюда больше.

Глава 34

Я не выдержала. Положила трубку, не сказав и слова. С психом отшвырнула телефон и, схватившись за голову двумя руками, уселась прямо на пол. Гадкие мысли пробрались в подкорку и закружились, завертелись… Света, красный след от помады, а теперь ещё и эта "деточка"! Сколько же у него баб, а?

Больно. Чертовски. Просто до рвотного рефлекса. Еле сдержавшись, я зажала рот рукой и, подскочив на ноги, ринулась в ванную комнату. Только успела открыть дверь и наклониться над унитазом, как весь ужин со всеми спецэффектами вырвался наружу. Колючая дрожь забралась под одежду и предательски поползла вверх: от пяток и до самого затылка.

На негнущихся ногах я добралась до душевой кабинки и, повернув винтик крана до упора, подставила лицо под мощный поток прохладной воды. Зубы стучали от холода, а кожа покрывалась гусиной лапкой, но мне было всё равно. Сердце горело таким огнём, что остановить его пожар было невозможно. Не помню, как выбралась из душа. Не помню, как доползла до кровати. Помню только, как закрылись глаза, когда я уставшая и заплаканная, рухнула на мягкий матрац, утыкаясь лицом прямо в подушку.

А потом наступило утро. Я проспала первую пару, но решив, что не всё потеряно, быстренько привела себя в человеческий вид. Вчерашняя ситуация здорово пошатнула мою психику. Никогда раньше я и думать не могла, что буду плакать из-за Карима. Конечно же, в недалёком прошлом мне уже делали больно другие мужчины, но это было иначе. Поверхностно, будто ожег первой степени, а он… Он вылил мне на голову настоящий кипяток. Не ожидала. Не предполагала, что все его чувства, о которых он так яро твердил моему брату, — обычная бутафория. Дешёвая подделка. Муляж для театрального спектакля.

Брат отвёз меня в университет и, поцеловав на прощание, сказал, что задержится по работе до самой ночи. Какие-то важные дела, встречи. В общем, всё, как всегда. Я не возражала, зная, что его "задержится" — может продлится и до утра. Всё-таки Арс — заядлый холостяк, поэтому излишние подробности были просто неуместны.

Две первых лекции я прослушала с большим энтузиазмом, но затем жутко захотелось спать. Глаза сонно слипались, а рот, то и дело, что открывался и закрывался с характерными звуками для зевания. На большой перемене ко мне подошли однокурсницы и, по между прочим, принялись пробивать почву. Как это я так шустро успела выскочить замуж и даже на свадьбу никого не позвала?! Отнекивалась, как могла. Разве поймут, что не было обычной людской свадьбы? Не было того цирка, который они так красочно рисовали в своих фантазиях, выпытывая у меня: какого цвета был лимузин, насколько сильно тянулся шлейф за свадебным платьем и прочее, прочее. Сославшись на приступ головной боли, я сбежала, как настоящая трусиха, не имея сил фальшивить и растягивать губы в кривой улыбке.