Карл Барт Очерк догматики

Могущество, способное ко лжи, не было бы действительным могуществом. Это было бы бессилием, мощь, полагающая себя способной все утвердить и всем распоряжаться, — ничто. У такой мощи нет ничего общего с Богом и тем самым с действительным могуществом. Могущество Бога есть подлинное могущество, и потому оно надо всем. «Я есть Бог всемогущий, ходи предо Мною и будь непорочен». Это «Я» показывает, кем является всемогущий Бог и что такое всемогущество. Или «Дана Мне всякая власть на небе и на земле». Ему, Иисусу Христу, дана она.

В этом деянии Бога живо явлено его всемогущество как исцеляющая и праведная мощь. Следовательно, Бог есть совокупность, определение, граница всего возможного. И таким образом, возвышается Он надо всей действительностью как трансцендентный Бог и пребывает во всем действительном как имманентный Бог — Он, субъект, который произносит это святое и благое Слово и созидает свое святое и благое дело.

Лекция 8 БОГ-ТВОРЕЦ

Поскольку Бог стал человеком, то стало явным и достоверным и следующее: Он не желает быть только для себя и тем самым быть в одиночестве. Он дозволяет отличному от Него миру иметь свою собственную действительность, своеобразие и свободу. Его Слово образует силу бытия мира как творения. Он создает, поддерживает в бытии и правит миром как ареной, а в его средоточии — человеком как свидетелем своего величия.

Верую в Бога, Отца, всемогущего, Творца неба и земли.

Когда мы подступаем к истине, которую исповедует церковь в понятии «Творец», чрезвычайно важно понимать, что здесь мы стоим перед тайной веры, познание которой возможно только посредством откровения. Первое положение символа о Боге-Отце и его создании не представляет собой какое-то языческое «преддверие», какую-то сферу, где вместе пребывали бы христиане, иудеи и язычники, верующие и неверующие и где они все вместе пребывали бы перед действительностью, которую они были согласны обозначить как создание Бога-Творца.

Что такое «Бог-Творец» и как все обстоит с деянием творения — это от нас, людей, сокрыто не в меньшей степени, чем все остальное, о чем идет речь в вероисповедании. Верить в Бога-Творца для нас не более доступно, чем в то, что Иисус Христос зачат от Святого Духа и рожден Девой Марией. Дело не обстоит таким образом, что истина о Боге-Творце доступна нам непосредственно, а истина второго положения может стать доступной только благодаря откровению. И в том и в другом случае мы пребываем перед тайной Бога и его создания, и доступ и в том и в другом случае может быть лишь одним и тем же.

Ведь символ говорит не о мире или, во всяком случае, говорит об этом лишь сопутствующим образом, когда ведет речь о небе и о земле. Он не утверждает: верую в сотворенный мир, не утверждает и: верую в деяние сотворения. Он утверждает: верую в Бога-Творца. И все, что говорится о творении, целиком и полностью определяется объектом этого утверждения. Здесь постоянно действует одно и то же правило: все предикаты определяются им. Это относится и к творению. По существу, здесь речь идет о познании Творца, а затем, и исходя из этого, должно пониматься его деяние.

Речь идет о Боге -Творце и потому — и о его деянии как творении, сотворении неба и земли. Если мы со всей серьезностью подойдем к этому понятию, то нам сразу же станет очевидно: перед нами не та сфера, которая может быть в каком-либо смысле доступна человеческому созерцанию или даже человеческому мышлению. Мы можем обратиться к естествознанию с его учением о развертывании сущего, с его сообщением о миллионах лет, в течение которых свершалось устойчивое становление космоса, но было ли естествознание когда-либо в состоянии подойти к самому тому факту, что есть мир, проделывающий это развитие?

Продолжение представляет собой нечто совсем иное, чем это полное и исключительное начало, с которым связано понятие творения и Творца. Когда ведут речь о «мифах творения», мы имеем дело с заблуждением принципиального характера. Миф в лучшем случае может служить параллелью точной пауке, поскольку и миф направлен на созерцание того, что всегда уже есть и будет. Миф имеет дело с великой, стоящей перед человеком во все времена и потому вневременной проблемой жизни и смерти, сна и бодрствования, рождения и смерти, утра и вечера, дня и ночи и т.д. Все это темы мифа. Миф рассматривает мир, если можно так выразиться, отталкиваясь от его пределов, но это всегда уже наличный мир. Не существует мифа о творении, поскольку творение, как таковое, недоступно мифу. Так, к примеру, в случае с вавилонским мифом о творении совершенно отчетливо видно, что речь идет здесь об определенном мифе о становлении и прохождении, и его в принципе нельзя соотнести с тем, о чем говорится в Бытии 1 и 2. Можно в лучшем случае утверждать, что тут встречаются некоторые мифические компоненты.