Карл Барт Очерк догматики

В мире библейской мысли судья — это в первую очередь не тот, кто одних вознаграждает, а других наказывает, а тот человек, который созидает порядок и восстанавливает разрушенное. Мы имеем возможность идти навстречу такому судье, такому восстановлению или, лучше, откровению такого восстановления с безусловным доверием, поскольку Он есть Судья. С безусловным доверием потому, что мы уже происходим от его откровения. Настоящее кажется столь мелким и жалким и не удовлетворяет нас, даже настоящее церкви и христианства. Но именно христианство может и должно постоянно слышать призыв, слышать призыв своего начала и одновременно будущего Иисуса Христа, лучезарного и величественного будущего самого Бога, который один и тот же вчера, и сегодня, и завтра.

Серьезности мысли о суде не будет нанесен ущерб, поскольку станет очевидно, что Божья милость и Божья справедливость есть мера, которой судится все человечество и каждый человек.

Бог знает все, что есть и происходит. Вполне можно ужаснуться, и потому не беспредметны те видения Страшного Суда. То, что не от Божьей милости и не от Божьей справедливости, то не может существовать. Бесконечно много человеческого, да и христианского, «величия» канет, возможно, в полную тьму. То, что есть такое божественное «нет», явствует, конечно, и из этого iudicare. Но как только мы это допустим, мы должны вернуться к истине о том, что Судья, который помещает одних налево, а других направо, есть тот, кто представал за меня на Божьем суде и снял с меня все проклятия. Он тот, кто умер на кресте и воскрес в Пасху. Страх перед Богом в Иисусе Христе не может быть иным, чем страх в радости и доверии. «Чем утешает тебя второе пришествие Христа?» Это не ведет к апокатастасису. Есть решение и разделение, но сделанное Им, который заступился за нас уже сегодня. А есть ли какое-либо более резкое разделение и какой-либо более настоятельный призыв, чем весть об этом Судье?

Лекция 21 ВЕРУЮ В СВЯТОГО ДУХА

Если люди связаны с Иисусом таким образом, что они обладают свободой познать, что его слово обращено и к ним, его деяния свершены и ради них, его весть есть и их задача, а они со своей стороны обладают свободой надеяться на лучшее для все людей, то, хотя все это совершается как их человеческий опыт и дело, но все же не в силу их человеческих возможностей, решений и усилий, а единственно на основе свободного дара Бога, в каковом даре все предоставлено именно Им. Бог в этом предоставлении и дарении есть Святой Дух.

В этом месте символ еще раз повторяет слово «верую». Это имеет не только стилистическую нагрузку, нас настоятельно призывают обратить внимание на то, что содержание христианского вероисповедания еще раз предстает в новом свете, и на то, что следующее далее не связано самоочевидным образом с предыдущим. Это как примечательная пауза между Вознесением и Троицей.

Слова третьего положения обращены на человека. Первое положение говорит о Боге, второе — о Богочеловеке, третье же — о человеке. Эти три положения нельзя, конечно же, разделять, их следует понимать в их единстве. Речь идет о человеке, причастном деянию Бога, причем причастном активным образом. Человек включен в символ. Это неслыханная тайна, к которой мы сейчас приближаемся. Есть вера в человека, поскольку этот человек свободно и активно причастен деянию Бога. То, что зто действительно происходит, это есть деяние Святого Духа, деяние Бога на земле, что имеет свое соответствие в сокрытом деянии Бога, в исхождении Духа от Отца и Сына.

В чем суть этой причастности человека деянию Бога, его свободного активного при этом бытия? Было бы безотрадно, если бы все оставалось в сфере объективного. Существует и сфера субъективного, и современное разрастание этой сферы субъективного, которое началось еще в середине XVII столетия и было систематически упорядочено Шлейермахером, можно понимать как напряженное устремление выразить истину третьего положения.

Существует общая связь всех людей с Христом, и каждый человек является его братом. Он умер за всех людей и воскрес за всех людей, поэтому деяние Иисуса Христа адресовано каждому человеку. То, что это так, является обещанием для всего человечества. И это же есть наиболее важное и единственно последовательное обоснование того, что мы называем человечностью. Тот, кто однажды осознал, что Бог стал человеком, тот не может говорить и действовать сугубо по-человечески.

Но поначалу посмотрим, рассуждая о Святом Духе, не на всех людей, а на особую принадлежность особых людей Иисусу Христу. Когда мы говорим о Святом Духе, речь идет о таких людях, которые особым образом связаны с Иисусом Христом, обладают свободой особым образом познавать его слова, его деяние, его весть и потому надеяться, со своей стороны, на лучшую участь для всех людей.