Карл Либкнехт

Поступив в 1848 г. в университет, Вильгельм Либкнехт изучает теологию, филологию и философию. В эту пору он мечтает об академической карьере, чувствуя себя уже атеистом, а в политической области революционером. Скоро ему удается переселиться в Берлин. Он поступает в тамошний университет и слушает философию у Шеллиига и Тренделенбурга. В то же время он ревностно изучает историю древности и германскую историю. С 1846 г. Вильгельм Либкнехт считает себя коммунистом. В Берлине он организует кружки революционного студенчества, в то время, на заре буржуазной революции 1848 года, в массе своей настроенного оппозиционно и революционно. В этих студенческих кружках В. Либкнехт пропагандирует не только республиканские, но и социалистические идеи. Польский вопрос в те времена был до известной степени оселком всякого последовательно-демократического убеждения. В. Либкнехт с горячностью и энтузиазмом защищает освобождение Польши. В кружках молодежи кипят дискуссии и споры. Имя Либкнехта становится известным властям, и в 1846 г. на него обрушивается первая репрессия. Его высылают из Берлина — «по месту рождения». По дороге на родину он делает крюк и пытается попасть в Богемию. Его задерживают австрийские жандармы, заподозрившие в нем польского заговорщика. Паспорт его в порядке, ню тем не менее его «препровождают» через границу и заставляют-таки уехать в Гиссен. Вернувшись домой, он сначала думает стать адвокатом. Но обстановка гнетет его все больше. Атмосфера непрестанно сгущается. Дышать становится все труднее. Молодые силы не находят себе никакого приложения.

И вот у В. Либкнехта, тогда уже двадцатилетнего молодого человека, возникает мысль об эмиграции в Америку. Эта мысль находит себе отзвук среди гиссенского студенчества. У Либкнехта появляются единомышленники. В Гиссене образуется целый студенческий ферейн, ставящий себе задачей оказание содействия желающим эмигрировать. Это не была мысль о бегстве, — вспоминал впоследствии об этом плане В. Либкнехт. Выжидать в бездействии было ему не по нутру. Он говорил себе: как только Европа зашевелится, я немедленно вернусь назад. Что в Европе, в частности в Германии, скоро начнется революция, молодой Либкнехт не сомневался. Но ждать нехватало выдержки. «Свободная» Америка манила к себе. Там рассчитывал он глотнуть свежего воздуха, а после вернуться на место действия, сохранив свои силы лучше, чем если будет «киснуть» в Гиссене.

Поездка в Америку, однако, не осуществилась. Отъезд назначен был на осень 1847 г. Вместе с несколькими друзьями Либкнехт строил план создания земледельческого товарищества в лесной (полосе штата Висконсина — как только они очутятся за океаном. Чтобы оказаться на высоте задачи и в смысле физическом, Либкнехт стал закалять свой организм. Усиленно обучается он стрельбе, плаванию, гимнастике. Но особенное внимание уделяет он искусству плотничанья. Он поступает в обучение, берет в руки топор, работает целыми днями и через 6 недель торжественно получает звание подмастерья.

В это время в Гиссенском университете начинаются студенческие беспорядки на почве полуакадемической, полуполитической. Либкнехт с толовой бросается в это дело и становится признанным вожаком движения. Студенты выигрывают борьбу, конфликт разрешается в их пользу, но Либкнехта вежливенько просят выехать из Гисбена. Он отправляется в Марбург, где остается недолго.

Теперь-то и надо осуществить поездку в Америку, — говорит себе Либкнехт. В конце лета 1847 г. он снимается с якоря. План выработан. Первый этап поездки вниз по Рейну в Роттердам. Но, отъехав всего каких-нибудь 100 километров от Марбурга, он задерживается в Майнце. По дороге он разговорился в повстречавшимся ему швейцарцем, по профессии учителем. Тот в соблазнительных красках описал ему свободные условия существования в Швейцарии и убедил его переждать лучше поближе от Германии, где вскоре неизбежно разразится революционная гроза. И вот, вместо Роттердама, вместо Висконсины, В. Либкнехт осенью 1847 г. очутился в Цюрихе. Здесь он продолжает готовиться к адвокатуре и в то же время для заработка поступает учителем в фребелевскую образцовую школу. Впоследствии В. Либкнехт не раз утверждал, что к учительской деятельности у него было настоящее призвание, и шутил, что политика «зря» отвлекла его от той профессии, которая была подлинным его назначением. В этой шутке было то зерно истины, что Либкнехт действительно был по натуре просветителем, воспитателем. Но именно это не только, конечно, не помешало, а помогло ему стать великим пролетарским агитатором и бойцом.

* * *