Карл Либкнехт

Обвиняемые в превосходном настроении. Зато господа судьи находятся в затруднительнейшем положении и явно нервничают. В темпе галопа зачитывается обвинительный акт. Все судебные формальности сокращены до минимума. Подымается прокурор и дрожащим голосом сразу предлагает считать подсудимых оправданными. Пробравшаяся в зал заседания публика торжествует. Сзади напирает новая толпа в чрезвычайном возбуждении. Жандармов оттесняют. Бросаются с объятиями к обвиняемым. Но обвиняемым этого мало. «Мы хотим, чтобы суд еще выслушал наши речи. Их трусливого оправдания нам мало». Присяжные заседатели удаляются в совещательную комнату при общем шуме. Через одну минуту они возвращаются с готовым приговором: оправданы! Председательствующий, стараясь перекричать толпу, возглашает: подсудимые оправданы и подлежат немедленному освобождению. Либкнехт «протестует» и приготовляется начать «защитительную» речь, но толпа подхватывает его и выносит на улицу.

Выйдя на свободу, Либкнехт делает попытку поднять на восстание несколько вюртембергских батальонов. Это не удается. Тогда он отправляется в Карлсруэ. Здесь господствует необычайный подъем, но и необычайный хаос. Перемешались добровольцы и солдаты, войска без офицеров и офицеры без войск, вожди без массы и массы без вождей. Кругом много людей, готовых к самопожертвованию, но — никакого плана действий. Шум, восторг и клятвы, но — полный беспорядок. Либкнехт замешивается в гущу; он выказывает необычайную энергию; он берется за любую работу. Он и гражданский комиссар, и газетный сотрудник, и адъютант у Струве, и наводчик в батарее Боркгейма, подчиненной храброму Иоганну-Филиппу Беккеру.

Под руководством Струве организуется «Союз решительного прогресса». Либкнехт играет в нем крупную роль. Считая себя «якобинцами», члены этого союза нажимали на водянистых «жирондистов». Они требовали наступательной тактики — перехода войск к прямому наступлению и борьбы вооруженной рукой за распространение революции на всю Германию. Временное правительство колебалось. Тогда «Союз» послал к Брентано делегацию. В нее входил и Либкнехт. От имени депутации требования «якобинцев» изложил Струве. «Диктатор» Брентано продолжает колебаться. На него наседают в самых решительных выражениях. Тогда Брентано (между прочим, выступавший на фрейбургском процессе защитником Либкнехта) огрызается на Либкнехта и бросает ему: «Я напоминаю вам, что у вас объявлено осадное положение». Либкнехт с возмущением возвращает ему: «Осадное положение существует и для вас». Тогда Брентано решает, что «сумасбродная молодежь» готовит на него покушение.

Делегация уходит. Либкнехт возмущен до последней степени. Он совершенно убежден теперь, что Брентано конспирирует с реакцией и настаивает на его аресте. Струве и Баккер медлят. Тогда в наступление перешел Бретано, 5 июня 1849 г. он отдал приказ об аресте самого Либкнехта. На следующее утро в камере арестованного появился судебный следователь и заявил: «Господин Либкнехт, я должен вам сообщить, что вы обвиняетесь в подготовке покушения на жизнь господина Брентано. Нам известно, что это покушение вы намеревались совершить при помощи кинжала, который найден у вас при обыске. Это оружие находится теперь в наших руках. Что вы имеете сказать в свое оправдание?» В ответ на это Либкнехт расхохотался так, что раскаты его смеха разнеслись по всей тюрьме. Во время обыска у него нашли всего-на-всего обыкновенный перочинный нож со штопором и свистком.

Либкнехт изъявил полную готовность давать «показания» и продиктовал для протокола ужаснувшее господина следователя заявление в самых резких тонах, с обвинением Брентано в прямом и грубом предательстве. Около камеры собралось некоторое количество народа, привлеченного смехом и резкой речью Либкнехта. Солидному судебному следователю осталось только ретироваться с жеманными словами об «экзальтированном юноше» и т. д. После трех дней ареста «покушавшийся на убийство» Либкнехт был освобожден.