Карл Линней

Вот на той стороне улицы появился крестьянин, он быстро проходит мимо дверей своего дома и всех домашних построек: ставит мелом кресты, чтобы отпугнуть злых духов!

Над кровлями повсюду шесты с привязанными к ним снопами немолотого хлеба.

— Это для воробьев и других мелких пташек. А то им пришел бы конец, — улыбается Линнеус.

В рождественскую ночь все должны быть на свободе и веселиться. Даже дворовых собак спустили с цепи.

Теперь хозяйка пошла в хлев, она будет угощать свой скот самым лучшим кормом, приговаривая: «Вот тебе на сочельник, моя коровушка, радуйся празднику». Животных угостят и остатками с праздничного стола.

Потом их будут «наряжать». Каждому наденут новую шлею или ярмо. «Иначе, — говорят в народе, — если бы тварь могла говорить, она сказала бы: „Пусть лучше змея обовьется вокруг моей шеи, чем старая шлея в сочельник“».

И все эти поговорки и присказки дороги, ох, как дороги сердцу молодого ученого.

Мысли о системе растений, которую он хочет предложить, никогда его не оставляют. Он думает о ней всегда, везде: и здесь, в тихом Стенброхульте, у постели бедной матери, в церкви во время службы и сейчас, в ночь перед рождеством.

Но обычаи родной старины тоже занимают немалый уголок в его сердце и останутся там до последнего часа, пока оно не затихнет навсегда…

Сегодня дадут лошадям отборный овес и лучшее сено, чтобы наутро лошадки резвее бежали к заутрене. И это хорошо знает Линнеус, и ему приятно, что за университетскими заботами он ничего не забыл, и все сберегла его память, как будто он никогда не покидал этих мест.

Под конец все положат в ясли волоски из шкуры медведя. Это очень важно, — летом хищные звери не тронут скота! Потом отправятся в баню, а вечером начнут обмениваться подарками. Из дома в дом пойдут «рождественский старик» и «рождественская старуха», тоже с подарками.

Стоять на улице холодно и… грустно. Линнеус тихо входит в дом, в котором когда-то было весело в праздничную ночь.

С улицы слышны звуки скрипок. Без музыки и танцев не обходится ни один праздник. Молчаливые и вообще сдержанные шведы очень любят повеселиться. У них много красивых народных танцев и игр.

Линнеус охотно принял бы в них участие, как бывало прежде, но общая семейная печаль мешала настроиться на веселый лад. Нет, в это рождество праздничное веселье решительно не получалось в доме старого пастора Нильса Линнеуса…

Не только болезнь матери омрачала дни Линнеуса. С возвращением из-за границы его конкурент Розен опять начал свои козни. С самим Линнеусом он держался довольно дружелюбно и как будто искренне, а в то же время стали ходить слухи, что Розен за глаза говорит о нем: «Это же недоучка! У него нет диплома, как же ему дозволяют вести занятия со студентами».

В начале 1733 года Линнеусу поручили прочитать несколько лекций по пробирному делу. Вот и пригодилась восьмидневная практика во время лапландского путешествия. Линнеус старательно готовился к занятиям и обработал свои лекции в виде краткого руководства, которое получило одобрение университета. Это его порадовало тем более, что неприятностей было много.

Скончалась мать. И как ни готов он был к этой утрате, — она больно ранила его, потому что в глубине души все еще жила надежда, что мать поднимется.

Розен же усилил атаки против него из чувства зависти к его успеху в лекциях по пробирному делу.

Наконец, Линнеуса очень уязвило то, что курс лекций в Ботаническом саду, который раньше он читал, передали Розену. Отношения между ними становились все более и более натянутыми.

Зима 1733/34 года прошла в напряженной работе над начатыми ботаническими рукописями и изучением минералов.

Случилось так, что на рождестве он попал в провинцию Даларна в гости к одному товарищу-студенту.

Здесь ему удалось не только с лихвой наверстать не полученное в прошлом году рождественское веселье, но и провести время с большой пользой.

Даларна — район горной промышленности с плавильными печами и рудниками.

Рудники того времени — огромные глубокие ямы с кучами железной руды по краям. Они, как пропасти, неожиданно открывались у его ног.

Он спускался сам в это подземное «царство Плутона» [2] и видел на дне его и по сторонам неровные зубцы горной породы. Отсюда снизу пропасть казалась еще мрачнее и страшнее. Со дна медленно ползли вверх чаны, груженные кусками руды, а навстречу им возвращались пустые. На краях чанов стояли рабочие, спускаясь в рудники и подымаясь кверху. То в одной, то в другой яме раздавался звук взрыва с продолжительным эхом. Потом, после нескольких минут тишины, слышался грохот падающих кусков.

Зимой многие рудники не работали из-за образовавшегося в них льда. Тогда плавили руду, добытую летом.

Линнеус специально съездил в Фалун, где осмотрел медные копи.