Карл Маркс и большие данные

Рассуждая о роли государства и о том, какие трансформации оно претерпит в новый исторический период, можно заметить одно важное противоречие. С одной стороны, сформулированные еще в шестидесятых годах ХХ века представления о постепенной потере государством основных функций в пользу корпораций при развитии глобального капитализма на основе общества потребления уже не кажутся столь фантастичными. Глобализация размывает границы территориальных делений старых национальных государств, языковые барьеры становятся слабее, патриотизм заменяется «лояльностью бренду», законодательные институты все больше зависят от крупного капитала, криптовалюты позволяют обмениваться товарами без вмешательства государства, YouTube заменяет телевидение (лишая государства права устанавливать правила цензуры), а процессы децентрализации и возможности свободного обмена информацией еще больше ослабляют государства. Капитал стремится перенять на себя традиционные государственные институты, заменить собой государства. Конечно, этот процесс начался уже давно и вряд ли быстро закончится.

С другой стороны, экономисты все чаще говорят о необходимости усиления государств и установлении более жесткого контроля за свободным рынком: «Конкурентные рынки по самой своей природе порождают обман и мошенничество вследствие действия тех же мотивов погони за прибылью, которые приносят нам процветание»⁹⁷. Вместе с технологическим прогрессом серьезно возрастают возможности формирования манипулятивного спроса или прямого обмана потребителей в пользу владеющего данными капитала.

Начавшаяся революция больших данных в этом противодействии создает перевес в пользу информационных корпораций. Капитал аккумулирует возможности управления обществом, а национальные государства возможности институционального контроля теряют. В перспективе капиталистические страны будут хуже справляться со своей главной функцией — регулированием социальных отношений классового общества и внутриклассовых отношений между различными формами капитала. Согласно марксистскому подходу, государства являются аппаратом по «насильному примирению общества», контролируемым правящим классом. Вместе с падением влияния государств эти функции могут на время выйти из-под их контроля.

Информационный капитал с его всепроникающими системами и большими данными, на наш взгляд, сможет взять на себя функцию удержания общества от социальных потрясений (что отвечает его интересам), однако, по своей природе стремясь максимизировать прибыль, не сможет выполнять функции внутриклассового регулировщика и постепенно превратится в монополистического монстра.

Новый мир и его особенности

Собрав воедино перечисленные в этой главе черты будущего капиталистического мира эпохи больших данных, можно обобщенно представить себе его особенности и то, каким образом будет организована жизнь социума в будущем. Конечно, мы рассмотрим лишь описанный широкими мазками самый общий вариант картины завтрашнего дня. Поскольку революция больших данных является длительным процессом, прогнозируемый порядок будет относиться лишь к его определенному этапу. Сегодня, разумеется, невозможно однозначно определить, сколько времени продлится революция, а условным временным периодом описываемого нами мира будет конец XXI века. Кроме того, не стоит забывать, что это всего лишь один из возможных вариантов развития будущего, а не неизбежный конец истории. Альтернативы подобному капиталистическому сценарию мы рассмотрим в следующей главе. Итак, какой же, основываясь на современных тенденциях и историческом анализе, может быть наша цивилизация менее чем через сто лет?

1. Данные являются главным капиталом информационных корпораций. Доступ простого гражданина к ним будет ограничен, взамен на предоставляемые ему общие результаты анализа больших данных он должен будет отдавать собственные данные, собираемые в процессе жизнедеятельности — это и сейчас довольно четко прослеживается в политике информационных корпораций. Вместе с тем существенно возрастут возможности данных и информации, оказываемое ими влияние на жизнь каждой персоны.

2. В новом мире сохраняется формальный институт частной собственности, персональной информации и, возможно, как и в наши дни, декларируется защита частной жизни. Однако индивид, равно как и сегодня, отчужден от создаваемых им данных в пользу информационного капитала, основного владельца и распорядителя создаваемых всем обществом данных. Получаемая же им информация строго дозируется и учитывается.