Карл Маркс. Любовь и Капитал. Биография личной жизни

В конце декабря, слово в подтверждение окончательного разрыва Поля с медициной, Лафарги переехали подальше от медицинской школы, на Левый берег, в квартиру на рю де Шерше-Миди. Улица кипела истинно парижской жизнью (магазины ломились от хлеба, овощей и сыров; прачечные едко пахли отбеливателем, прачки болтали; дым сигар и аромат кофе вырывались из открытых дверей многочисленных кафе). Маленькую квартирку нельзя было назвать шикарной, но Лаура говорила, что она обставлена в ее любимом богемном стиле — и готовилась к мирной семейной жизни в ее стенах {17}. Посреди хлопот с переездом, однако, Лафарги совершили крайне неприятное открытие: за ними следят.

Пока они не знали, насколько велик интерес полиции, Лаура попросила Женнихен писать ей на имя «мадам Санти», родственницы Поля, помогавшей Лауре. Сама она, в свою очередь, подписывалась именем Ленхен {18}. Вскоре подозрения подтвердились и меры предосторожности оправдали себя. Марксу написал один из товарищей по Интернационалу: он рассказал, что был у Лафаргов, однако не видел Лауру. Маркс заподозрил, что с дочерью что-то неладное, и решил сам отправиться в Париж {19} (он не знал, что за пару недель до родов Лаура упала и потому все еще лежала в постели.) {20}

Маркса беспокоило то, что во Франции он был теперь еще более нежелательным гостем, поскольку его работа «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» — история заговора и переворота Наполеона III — вышла уже во втором издании; поэтому он предупредил Лафарга: «Не упоминайте в письмах о моем секретном плане!» {21} Однако через неделю в доме Лафаргов появился незнакомец, сообщивший, что если мсье Маркс уже приехал, то им надо поговорить. Маркс и Лафарги решили, что это полицейский агент, и что их почту регулярно вскрывают и досматривают {22}.

Маркс отменил поездку, однако его беспокойство насчет Лауры все росло, и он решил послать вместо себя в Париж Женнихен и Тусси {23}.

К февралю 1869 года Лафарги жили в Париже уже 4 месяца, однако Поль не делал никаких попыток сдать экзамены. В приступе великодушия академические чиновники все-таки разрешили ему сдать 2 экзамена для получения лицензии, но настояли, чтобы он сдавал их в Страсбурге {24}. Поль не испытывал ни малейшего желания готовиться к экзаменам и в Париже, а уж путешествие для этого практически в Германию свело последние шансы к нулю. Кроме того, он ввязался в новую авантюру, из-за которой не мог покидать столицу. Он и несколько его товарищей-бланкистов затеяли выпуск газеты «Ла Ренессанс» — «Возрождение». Однако у них не было ни 250 фунтов для вступительного взноса, необходимого для регистрации газеты, ни свободных средств. Пожалуй, все, что у них было — это энтузиазм и личная поддержка Бланки {25}. Лафарг пытался уговорить Маркса написать для газеты несколько статей или войти в состав редколлегии в качестве соиздателя {26}, но тесть отговорился тем, что у него нет на это времени, а кроме того, Маркс и Энгельс придерживались мнения, что Лафаргу стоит на время оставить политику, пока он не зарекомендовал себя как врач.

Маркс прежде всего думал о будущем Лауры и безопасности Поля — но не забывал и о Лафарге-старшем: никак нельзя было допустить, чтобы он поссорился со своим сыном. Маркс пишет Полю:

«Ваша газета наверняка вовлечет вас и ваших друзей в конфликты с правительством, и ваш отец, рано или поздно, свяжет мое имя, фигурирующее среди издателей, с тем, что это именно я склонил вас к занятиям политикой и помешал сделать необходимые шаги (которые я вам продолжаю настоятельно рекомендовать сделать) для сдачи экзаменов и получения лицензии врача». {27}

Отдельно он написал Женнихен, что был бы рад помочь Бланки с газетой, но пренебрегать чувствами Франсуа Лафарга не может: «У него и так не слишком много причин испытывать радость от связи с семейством Маркс». {28}

В течение следующих месяцев Маркса все больше беспокоили наивные и опасные игры Лафарга. Бланки вернулся в Париж, однако скрывался от властей и даже никогда не ночевал в одном месте дважды. Он начал организовывать ячейки, состоящие из 10 человек; каждый из них знал только членов своей группы, но никого из других ячеек — для того, чтобы в случае ареста не выдать товарищей и предотвратить проникновение в группу полицейских агентов. Поль был среди тех, кто встречался каждую неделю в доме, куда приходил и Бланки — в Иль Сен-Луи, на улице Ля Фам сан Тет («Безголовой Женщины») {29}. Бланки половину своей жизни провел в тюрьме, и каждый, кто имел с ним дело, рисковал отправиться туда же. Маркс хотел отправиться в Париж, чтобы предостеречь своего зятя, а также лично познакомиться с ситуацией. Он сказал Энгельсу, что постарается натурализоваться в Англии, чтобы законным образом совершить путешествие во Францию. Вместе с ним поехали бы и Женнихен с Тусси {30}. Сестры были готовы, хотя их гораздо больше волновало состояние Лауры, а не политические игры Лафарга: в письмах Лауры к Женнихен явственно сквозила меланхолия.