Карл Маркс. Любовь и Капитал. Биография личной жизни

Неизвестно наверняка, присутствовал ли на похоронах Лафарг, поскольку у него было достаточно личных проблем. 1 января Лаура родила дочку, которую назвали Женни. Ленхен так беспокоилась о ребенке после писем Лауры, что послала Лафаргам деньги для врача и акушерки, однако Поль заверил ее, что ребенок совершенно здоров, и отказался от услуг кормилицы, пояснив, что если малышка Женни откажется пить коровье молоко (тогда оно было единственной заменой грудному молоку), то он наймет кормилицу в Лондоне {79}.

Маркс с большим облегчением воспринял то, что Лафарг отошел от политики и сосредоточился на семейных проблемах. Прошлым летом Маркс приезжал в Париж на несколько дней — инкогнито — поскольку получил тревожное письмо от Лафарга-старшего, который опасался, что его сын совсем забросил занятия. Поль тогда уверил Маркса, что не политика отвлекла его от экзаменов, а здоровье Лауры, и обещал пройти испытания осенью {80}. К февралю он все еще ничего не сдал, однако продолжал оправдываться состоянием жены. Разумеется, Лафарг о ней и в самом деле беспокоился — но так же бесспорно и то, что, несмотря на то, что он говорил Марксу, политика стала его любовницей.

Через несколько недель после похорон Нуара Анри де Рошфор, редактор «Марсельезы», был арестован в Париже за призывы к восстанию против императора, содержавшиеся в статье памяти убитого журналиста {81}. Одним из адвокатов Рошфора стал известный республиканец Гюстав Флоранс. Флоранс был очень страстным — некоторые сказали бы, безрассудным — адвокатом тех, кого, по его мнению, обвинили несправедливо, и потому на арест Рошфора он сразу же откликнулся, провозгласив начало революции. Он встречался с Рошфором, когда того задержали, и в ответ на его арест немедленно организовал захват присутствовавшего при встрече полицейского комиссара, собрав и организовав группу из 560 человек, которая должна была выступать в роли народной милиции. Они отправились в рабочие кварталы и колыбель парижского радикализма — Бельвилль, где Флоранс планировал захватить оружейный склад и вооружить своих революционеров. Разумеется, эта авантюра провалилась: к утру Флоранс, призывавший народ к оружию, обнаружил рядом с собой всего одного пылкого, но совершенно незнакомого молодого человека {82}. В течение месяца Флорансу удавалось избежать задержания, после чего он бежал в Голландию, а затем и в Лондон. Там в марте он вступил в Интернационал и попал в дом Маркса {83}. (Тем временем Большое жюри признало Бонапарта невиновным в смерти Нуара.)

Рошфор был другом Лонге; впервые они повстречались в тюрьме Сен-Пелажи, в особом крыле для политзаключенных, потом Лонге неоднократно писал для «Марсельезы». Со своей стороны, Лафарг не имел личных или профессиональных связей с заключенным под стражу редактором. Тем не мене, он решил руководить газетой, пока редактор сидит в тюрьме. Как и молодой Маркс, Лафарг считал, что все, что ему нужно для выражения своих взглядов — это газета. Однако все его попытки казались сотрудникам «Марсельезы» смешными и нелепыми: прежде всего, он даже не был практикующим журналистом, и хотя его инициативы были встречены вежливо, по большому счету его игнорировали. В конце концов, дошло до того, что он не мог опубликовать в «Марсельезе» ни одной статьи {84}. Однако другому члену семьи повезло на этом поприще больше.

В конце февраля Маркс пришел к выводу, что английские газеты не в состоянии правдиво описать положение ирландских заключенных в английских тюрьмах, и потому написал молодому коллеге по Интернационалу в Брюсселе, Сезару де Папу, предложив ему тезисы для статьи, которую тот должен был опубликовать в поддержку узников {85}. Де Пап опубликовал письмо Маркса дословно, в два этапа {86}. Маркс обвинял «страну буржуазной свободы» в применении пыток. Возможно, из-за того, что он не ожидал дословного опубликования письма, стиль изложения отрывист, без обычных словесных кружев Маркса. Однако это придало написанному еще большую убедительность. Он подробно описывает муки заключенных: Деннис Даулинг Малкахи, врач и редактор газеты «Ирландский Народ», «прикован к телеге, нагруженной камнями; на шее у него железный ошейник»; О’Донован Росса, владелец газеты, «35 дней провел в каменном мешке подземелья, день и ночь его руки были скованы за спиной»; Чарльз Кикем, еще один редактор «Ирландского Народа», не может пользоваться правой рукой из-за абсцесса, но его принуждают дробить камни и кирпичи левой рукой, выдавая на обед 6 унций хлеба и кружку горячей воды; О’Лири, 60– или 70-летний старик (его имя было Мерфи, но об этом никто не знал) посажен на хлеб и воду на три недели, потому что он объявил себя атеистом и отказывается признавать религию даже под угрозой применения силы.

Скорбный список пыток был очень длинным и включал в себя упоминание о смерти одного из заключенных, не выдержавшего мучений. Затем Маркс пишет, что были предприняты попытки проверить, как следят за здоровьем заключенных, но запрос на посещение тюрем был отклонен {87}.