Карл Маркс — сатанист

С презреньем я швырну мою
                        перчатку
Прямо в лицо миру.
И увижу падение пигмея-гиганта.
Которое не охладит мою ненависть.
Тогда богоподобный и победоносный
                   я буду бродить
По руинам мира.
И вливая в мои слова могучую силу,
Я почувствую себя равным Творцу.

Маркс принял сатанизм после внутренней борьбы. Стихи были окончены, когда он был серьезно болен, и являются результатом бури в его душе. Он пишет в это время о своей «досаде на то, что он вынужден делать идола из того мнения, которое он презирает. Ему дурно». 21

Главная причина обращения Маркса к коммунизму ясно видна из цитированного уже письма его друга Георга Юнга к А. Руге. Не освобождение пролетариата было этой причиной и не желание утвердить лучший общественный порядок. Юнг пишет: «Если Маркс, Бруно Бауэр и Фейербах соединятся, чтобы основать богословско-политический журнал, Богу лучше окружить Себя всеми Своими ангелами и начать оплакивать Себя, потому что эта троица непременно прогонит Его с неба...»22

У всех активных сатанистов — беспорядочная личная жизнь. Маркс не составляет исключения. Арнольд Кюнцли в своей книге «Маркс — психография» пишет, что он был виновником самоубийства двух своих дочерей и одного зятя. Трое детей умерли от недоедания. Дочь Лаура, жена социалиста Лафарга, тоже похоронила троих своих детей, а потом вместе с мужем покончила жизнь самоубийством. Другая дочь, Элеонора, решила со своим мужем сделать то же самое, но тот отказался в последнюю минуту, а она умерла. Семьи сатанистов находятся под проклятием.22

Маркс не чувствовал себя обязанным работать для материального обеспечения семьи, хотя легко мог бы делать это уже с помощью одного только превосходного знания языков. Он жил подачками Энгельса У него был незаконнорожденный ребенок от служанки. Позднее он приписал этого ребенка Энгельсу, который согласился участвовать в этой комедии. Он много пил. Рязанов, бывший директор Института Маркса-Энгельса в Москве, признает этот факт в своей книге на немецком языке «Карл Маркс как мыслитель, человек и революционер».23

Поскольку мы упомянули Энгельса, скажем несколько слов и о нем. Энгельс вырос в набожной семье и в юности писал прекрасные духовные стихи Мы не знаем обстоятельств, при которых он потерял веру, но после своего знакомства с Марксом он писал о нем следующее:

Кто это несется следом
            с диким неистовством?
Черный малый из Трира
         (родина Маркса — Г. М.

)                 редкое чудовище
Он не ходит и не бегает,
      он подпрыгивает на каблуках
охваченный бешенством,
         как бы стремясь ухватить
далекий полог неба
          и стянуть его на землю:
он вытягивает руки высоко в воздух,
сжат злобный кулак,
     он неистовствует без устали
будто десять тысяч бесов
          вцепились ему в волосы

Сомневаться в христианстве Энгельс начал после чтения книги либерального богослова Бруно Бауэра В его душе шла отчаянная борьба, и он писал в то время: «Я молюсь каждый день и даже целыми днями об истине; начал делать это с того момента, как усомнился, и все же не могу вернуться к вашей вере... Меня душат слезы, когда я пишу это...»

Энгельс не нашел пути возвращения к Слову Божьему, и примкнул к тому, кого сам назвал «чудовищем, одержимым тысячью бесов». Он пережил то, что можно назвать обращением наоборот.

Кем же был. Бруно Бауэр,— либеральный богослов, сыгравший решающую роль в разрушении христианской веры у Энгельса и укреплявший Маркса в новом, безбожном образе жизни? Было ли у него что-нибудь общее с бесами? Достаточно прочесть, что писал Бруно Бауэр своему другу А. Руге (6 декабря 1841), который в то же время был другом Маркса и Энгельса:

«Я читаю здесь в университете лекции перед большой аудиторией Я не узнаю сам себя, когда произношу с кафедры кощунства. Они столь грубы, что у этих детей, которых не следовало бы обижать, волосы встают дыбом. Произнося богохульства, я помню, что дома благочестиво пишу апологетические фразы в пользу Священного Писания и Откровения. Так или иначе, ужасный бес вселяется в меня, как только я поднимаюсь на кафедру, но я настолько слаб, что вынужден поддаваться ему... Мой дух богохульства будет удовлетворен лишь тогда, когда мне позволят проповедовать открыто, в качестве профессора, атеистическую систему».25