Карл обходчик подземелий 3

«Есть еще кое-что. Я имею в виду поезд. Вернон полез в карман куртки и вытащил толстую пачку бумаг. Он уронил

бумаги в баре. Я подошел ближе. На верхнем листе был грубый рисунок женщины-гнома.

«Это моя жена», сказал он. «Я сделал это до того, как устроился на эту работу. Я положила рисунок на кровать в своей каюте. Однажды я сунул его в карман». Он указал на кучу. «В конце концов, это произошло».

Следующий документ представлял собой тот же рисунок. Все они были одного и того же рисунка. Их десятки.

«Я могу держать только так много. Но каждый раз я прикрепляю рисунок к себе в куртку, и когда мы начинаем заново, рисунок все еще у меня, а оригинал все еще в моей каюте. Это работает только с вещами, которые были в поезде в мой первый день. Включая это». Он вытащил из другого кармана мешок и высыпал на прилавок несколько сотен золотых монет. «Когда я начинал, у меня было десять золотых. Монеты лежали у меня на тумбочке.

— Почему бы тебе не уйти? Я спросил. «Пойти домой, когда в следующий раз окажешься на 10-й станции?»

Он пожал плечами. «Я не в ловушке. Некоторые ребята во дворе уходят и идут домой. Я буду терпеть до тех пор, пока не перестану держать золото, потому что знаю, что как только кто-нибудь из этих ублюдков узнает о моих десяти золотых монетах, они попытаются пробраться в этот поезд.

Ни в коем случае я не позволю какому-то жирному гному украсть мой запас волшебного золота, одновременно давая ему такой прекрасный материал для обводки. Он указал на фотографию своей жены. «За каждую поездку мне платят столько же, сколько за десять поездок, из-за денежной петли. В конце концов я пойду домой к жене». Он начал собирать свои золотые монеты обратно. “Один день.”

«У вас есть более обширная карта?» Я спросил. «Как карта всей железнодорожной системы?»

Он усмехнулся. «Карта всего Клубка? Я не думаю, что такого существует».

Я почувствовал, что поезд замедлил ход, и услышал приглушенное объявление. Мы остановились на станции №85.

Вернон поднял глаза. «Монстры уходят. Следующий этап не так уж и плох. Змееголовы у нас есть на 86 и 87. Они выглядят одинаково, но дерутся друг с другом. Станция 88 — это станция «Человека-мотылька», и на нее попадают несколько ободранных моллинезий. На них довольно страшно смотреть, но они медленные. Следующая, 89, — транзитная станция. Желтая линия и линия Индиго».

“Индиго?” — сказала Катя, оживляясь. «Вот где дочери».

Но прежде чем я успел придумать предлог, чтобы держаться подальше, ее лицо исказилось. «Неважно, они сейчас на линии Зимнего неба».

— Я этого не знаю, — сказал Вернон. «Там много цветов».

“Сколько?” Я спросил.

Он пожал плечами. «Некоторые говорят, что тысячи. Я не знаю об этом. Цветов не так много».

«Монстры всегда выходят каждые пять остановок?» Я спросил.

“Да. Я не знаю, почему. Обычно они тоже этому очень рады».

Этот парень был бесценным источником информации. Я знал, что мы никогда не получим от него столько, если бы у нас не было Пончика и ее возмутительного обаяния.

«Монстры когда-нибудь пропускают свою остановку или остаются?»

Он кивнул. «Я видел, как это происходило несколько раз. Если один из зверей пропустит выход, он обычно выйдет на следующей остановке, если сможет. Когда такое случается, они всегда впадают в панику. Однажды Гоатео со станции 212 попытался сделать круг. Он оставался до конца очереди. Это был единственный раз, когда я видел, чтобы в поезде что-то оставалось».

«Значит, этой мафии удалось остаться в поезде?» Я спросил. — Он все еще был там, когда ты вернулся?

— Вроде того, — сказал Вернон. «Его скелет все еще находился в поезде. Его кожа, кровь и волосы не были такими. Что бы ни случилось после станции 435

в итоге убил его. Это его сильно убило».

«Как вы общаетесь с инженером?» Я спросил.

Он покачал головой. “Я не. У меня в квартире есть рог, но он не работает. Он никогда не отвечает».

— Ты когда-нибудь заходил туда просто поговорить с ним?

“Неа. Она заперта крепче, чем затычка эльфа. Чтобы войти, вам понадобится инженерный ключ.

— Он когда-нибудь выходит?

«Я никогда этого не видел. Я даже никогда не видел салона поезда».

— Как нам заставить его выйти? — спросила Катя.

«Я только один раз слышал, чтобы инженер вышел из поезда», — сказал Вернон. «И это было при довольно экстремальных обстоятельствах».

“Что это было?” Я спросил.

«Крушение».

*

В итоге мы проговорили с Верноном еще час, пока поезд мчался по рельсам. Мы спросили о 10-й машине, носильщике, но он сказал только: «Эти ребята сумасшедшие». Мы также спросили о нецветных поездах, таких как «Кошмар», о которых он мало что знал. Хотя он сказал кое-что интересное.

Хотя на каждой цветной линии в любой момент времени на пути находились сотни поездов, он полагал, что на каждой линии находился только один из самых больших поездов. Кроме этого, он мало что знал о рельсах и системе. Поезда не пересекали пути с другими поездами. Треки