Карл Роджерс и его последователи: психотерапия на пороге XXI века

«Как я должен вести себя, чтобы другой человек воспринимал меня как безусловно заслуживающего доверия, надежного и последовательного собеседника? Исследования, равно как и терапевтический опыт, показывают, что это чрезвычайно важно. После многих лет работы я понял, какой именно ответ на этот вопрос является для меня наиболее приемлемым и точным. Раньше мне казалось, что если я соблюдаю все внешние условия надежности (выполняю договоренности, уважительно отношусь к конфиденциальности бесед и т. д.) и последовательно держусь одной линии поведения в ходе бесед, то это обеспечит и соответствующее отношение ко мне клиента. Но опыт научил меня, что если, к примеру, я действую в последовательно принимающей манере, тогда как на самом деле чувствую раздражение или скепсис или испытываю еще какие-либо переживания, свидетельствующие о непринятии, то в итоге клиент воспримет меня как непоследовательного и не заслуживающего доверия. Я пришел к убеждению, что для того, чтобы заслужить доверие, совсем не обязательно быть абсолютно последовательным, однако очень важно быть достоверно реальным. Термином «конгруэнтный» я обычно обозначаю определенный способ самопрезентации. Под этим я понимаю следующее: какие бы чувства или установки я ни переживал, они должны пройти через мое сознание. В этот момент я являюсь целостным, или интегрированным, человеком и, таким образом, действительно могу быть тем, кем на самом деле являюсь. Это такая реальность, которую, согласно моему опыту, другие люди воспринимают как достоверную» (Rogers, 1961, р. 50).

Из этого определения следует также, что терапевту необходимо обсуждать свои переживания с клиентом всякий раз, когда они принимают устойчивый характер и становятся помехой для реализации двух других базовых терапевтических установок. Изначально Роджерс рассматривал такие моменты самовыражения в качестве «спасательного круга», последнего средства для преодоления чрезмерной вовлеченности терапевта во внутренний мир клиента. С другой стороны, Джендлин указывает на ту пользу, которую и терапевт, и клиент извлекают из бесстрашной демонстрации собственной «несовершенности»: