Заставлять его держаться смысла рассказа было всё равно что вести автомобиль, у которого нет руля.
– Ладно, но зачем она присылала женщин к тебе?
– Две причины. У моей жены были великие планы, давно построенные планы. Но она нуждалась в помощи, и ей не хватало городских эльфов.
– Но кое-кто заметил. Гам-Гам заметила, – вставила Пончик.
– Так ты подпитываешься каждый раз, когда кто-то умирает?
– Да. И моё положение здесь позволяло высасывать души, которые поступали в кристалл. Моя жена об этом знала, но даже она не могла предугадывать чистый объём энергии. Я это чувствую. Это так много. Пункты маны. Когда ты пьёшь зелье, это чувство вливается в тебя, и оно никогда не проходит.
Я ощутил холодок. Наконец-то я начинал читать между строк. Нам нужно было торопиться.
– Выходит, твоя жена собирала армию? Для чего?
– Она происходила из коронованной семьи. Амбиции висели над ней. Собиралась требовать, чтобы ей возвратили всё. Но ты её убил и нашёл меня. Она умирает, но меня никогда не находят. А в этот раз меня раскрыли. Был один орк, когда-то. Он нашёл меня. Он меня убил и не дал мне закончить историю.
– Сосредоточься, Ремекс. Расскажи мне про Пушинку. Ты сказал – чтобы ей возвратили всё. Что это значит?
– Ах да, конечно же. Заклинание. Надо сказать о заклинании. Она готовила
– Она выжидала момента, когда у неё накопится достаточно энергии, чтобы активировать заклинание, так? – спросил я. – И для этого ей была нужна армия? Чтобы защитить её во время активации?
– Правильно. До, во время, после. А
– Минутку. Что должно было произойти после того, как она закончит активацию?
– О, это преславное заклинание. Третий и финальный акт
– Ты имеешь в виду перья? – уточнил я. – Чтобы небесные птицы и карликовые птицы, как бы они там ни назывались, были в безопасности?
– Синицы, – напомнила Пончик. – Мне нравятся эти миляги. Лапочки.
– Да, – подтвердил Ремекс. – Они и все их родные. Остальные должны погибнуть.
– Вот, значит, как. – Я посмотрел на Пончика. – Все были бы мертвы, кроме летающих. Значит, мы предотвратили геноцид.
– Думаю, это искупит тот случай, когда ты убил гоблинских детей на первом этаже, – заметила Пончик.
– Мы не будем возобновлять этот разговор.
– Смотри-ка, нам не пришлось даже убивать этого типчика!
И взрывать дополнительные дома тоже не будем.
Ремекс засмеялся. Точнее, издал сухое, почти без вдоха, карканье.
– Всё так. Да вот оно как. Я закончил. Я закончил!
Сухой смех перешёл во всхлипы.
– О чём это он, Карл? – спросила Пончик.
– Я тебе потом объясню. – Меня охватила жалость. Иисусе, подумал я, глядя, как немёртвое существо плачет пустыми слезами. – Ремекс, уже всё. Ты рассказал нам историю. Чего ты хочешь: чтобы мы убили тебя или оставили в живых?
– Убейте или оставьте жить, это уже не имеет значения. С восходом солнца меня не станет. И вас тоже. Слушай, парень. Не расстраивайся. Ты не знал. Это удача, это милость – умереть здесь. – Он указал крылом на землю. – И не сделать этого здесь. Так куда лучше. Дождись со мной.
– О чём это ты? – не понял я.
Объявление зазвучало не у меня в голове. Его принёс громкоговоритель, как обычно при ежедневных обновлениях.