Карл – сценарий судного дня

Пончик, не сделав накануне ничего, подняла свой уровень до пятнадцати. Система перелила в неё часть приобретённого мной опыта. Я предполагал, что это случилось благодаря завершению квеста, в котором на начальном этапе кошка приняла немалое участие. Кроме того, ей достался лутовый ящик.

– Не расслабляйся, – сказал я. – Мы уходим отсюда.

– Я совсем ничего не понимаю, – пожаловалась Пончик, спрыгнув на пол. – Я что-то сделала? Ничего не помню. Только очень странный сон. Приходил Фердинанд. Он шёл ко мне, я побежала к нему, а он вдруг превратился в дикобраза и всю меня утыкал перьями. Было довольно неприятно.

Я смеялся. Долго смеялся.

* * *

Я рассказал Пончику историю минувшего вечера, когда мы – торопливо, но осторожно – двигались в сторону посёлка небесных птиц. Пончик реагировала непривычно тихо. По всей вероятности, она ещё не вполне опомнилась.

Наш путь лежал мимо цирка. Меня не удивило, что тентов там больше не было. Исчезли и все косые кресты, то есть трупы. Я пожалел об этом и дал себе мысленного пинка за то, что не догадался взять лутом все монеты погибших. Хоть я и не убил босса города, но надеялся вернуться к цирку и подобрать то, что от него осталось. Возможно, это отсутствие лута означало, что Гримальди не погиб.

На месте крушения обнаружилось и кое-что новое. Лестница, ведущая на четвёртый этаж, прямо посреди парка. Раньше она была скрыта. Обычно такие важные пункты появлялись на моей карте, даже если их охраняли какие-нибудь мобы типа предыдущего Клубка свиней. А этого туннеля раньше на карте не было. Я обратился за разъяснениями к Мордекаю, и он сказал, что с этого этапа многие лестницы становятся видимыми только после завершения квеста. Скорее всего, этот спуск всё время прятался под цирком Гримальди.

Мне пришло в голову, что эльфийка, возможно, уже спустилась. Ей-то открыта прямая дорога на шестой этаж. Её история, какой бы она ни была, продолжается, а нам, обходчикам, места в ней нет до тех пор, пока мы не доберёмся до нужного уровня. Если мы до него доберёмся.

– Почему ты не убил этого босса? – спросила Пончик. – Ты бы так и так прошёл квест. А подумай, сколько опыта нам досталось бы!

– Это была ловушка. Если бы я убил его, мы с тобой сейчас оба были бы мертвы.

– Ну, будь там я, дело у нас пошло бы по-другому.

Карл: «Ещё (не хочу об этом вслух) одна хорошая новость. Есть ещё одна команда, которой мы нужны. В интересах продюсерского центра сохранять нам жизнь. Вряд ли они могут существенно помочь, но чем больше участников на нашей стороне, тем лучше».

Пончик: «Это до тех пор, пока мы не добрались до шестого этажа и они не написали сценарий, по которому мы должны погибнуть. Или ещё хуже: они увидят, что мы притягиваем больше внимания, чем Повелительница печатей. Но они наверняка постараются уничтожить нас ещё до того, как до этого дойдёт. Карл, мы – гастролёры. Опасно, когда приглашённая звезда вызывает больше интереса, чем главный герой. Поэтому продюсеры убили Барб в “Очень странных делах”»[48].

Карл: «Это… В этом есть смысл. Кроме Барб. Ты в этой телегалиматье разбираешься лучше меня. Когда мы доберёмся до шестого этажа, нужно будет рассмотреть все возможные сценарии».

Пончик: «УГАДЫВАТЬ РАЗВИТИЕ СЮЖЕТОВ В ТЕЛЕШОУ МОЯ ОЧЕНЬ СИЛЬНАЯ СТОРОНА».

Как только кошка выдала последнюю фразу, я осознал, что предыдущую длинную реплику она не печатала заглавными. Я решил не говорить ничего на этот счёт, но факт подсказывал: Пончик взрослела. Медленно. Очень медленно.

Была в этом и другая сторона, которая уже давно не давала мне покоя. Пончик часто выдавала скоропалительные решения и суждения, однако почти всегда они оказывались толковыми, хотя совсем не выглядели таковыми, когда она их предлагала. Я знал, что более высокий интеллект вовсе не означал, что она умнее меня; но давно подозревал, что демонстрируемая перед камерами Пончикова аффектация предназначалась для того, чтобы скрыть от мира её подлинную умную сущность. Проблема в том, что мы постоянно жили под камерами.

Общительная и дерзкая Принцесса была в то же время новичком в этом мире и не была готова к реальным, мудрым мыслям. Она только нащупывала себя. Взрослая личность, которой ей предстояло стать, уже жила внутри и начинала проявляться, но в целом Одетта была права: Пончик – ребёнок, у неё много детских реакций и убеждений. До прихода зрелости должно пройти много времени. Но я уже понимал: если кошке суждено повзрослеть, она станет фантастически умным существом.

В то же время в ней, по всей вероятности, укоренилась уверенность, что ум и нестандартные способности необходимо прятать или, хуже того, подавлять. Это убеждение отчасти объяснялось её животной природой. Безусловно, популярность была необходима для нашего выживания, но меня уже всерьёз беспокоило развитие Пончика, а я не имел представления, как заговорить с ней об этом и не показаться занудной задницей.