Карл Великий

Раньше их можно было увидеть и тут, в Паталипутре. Говорят, что у царя Самудрагупты этих якобы белых животных было чуть ли не двадцать штук. Но теперь во всей долине Ганга не сыскать ни одного. И куда они все подевались?

– Я слышал, что в Аракане они есть, – промолвил Бенони.

– Да, есть, – прищурился Моше. – Я знаю точно, что у читтагонгского государя Кан Рина их целых два. От Паталипутры до Читтагонга расстояние такое же, как до Дели. Если мальчик поправится, вам ничего не стоит добраться и дотуда, коль уж вы проделали такое путешествие. Да вот только вопрос – каким образом вам удастся раздобыть одного из этих слонов? Они не продаются ни за какие деньги. Мьяммы[41] поклоняются им, как божествам, и называют их Цоронго Дханин, что так и переводится – «белый слонобог». За малейшее неуважение, проявленное к Цоронго Дханину, виновного предают лютой казни. Даже и не знаю, что посоветовать.

Бенони сглотнул от волнения и принялся клясться Моше, что, если тот что-нибудь придумает и подскажет, он все для него сделает, любую сделку провернет, кого угодно на тот свет отправит, если надо, то и в ад вместо него пойдет.

– Ну уж это совсем ни к чему, – улыбнулся гостеприимный Моше, основательно почесал у себя под мышками и наконец перестал мучить гостя. – Ладно уж, помогу. Ведь мы, евреи, должны помогать друг другу, в каком бы уголке мира ни жили.

– Тем более что завтра пятидесятница, – вставил Бенони.

– Тем более что завтра большой праздник, – кивнул Моше. – И к тому же я придумал новое имя для твоего сына, а значит, как бы стал его вторым отцом.

Римский Папа Стефан, долго проболев, наконец помер. Новым Папой стал епископ Адриан.

Дезидерий, страшно разгневанный на Карла за то, что тот возвратил ему его дочь, принялся увещевать Адриана помазать на царство сыновей покойного Карломана, вдова которого вместе с детьми нашла убежище в Ломбардии. Вместо этого Папа отправил срочное посольство к Карлу, справлявшему Пасху в Геристале. Послы привезли письмо от Папы, в котором Адриан требовал, чтобы Карл с мечом явился в Италию и защитил Святую Римскую Церковь от домогательств безбожника Дезидерия. Едва завершились пасхальные увеселения, Карл стал готовиться к походу и в мае намеревался двинуть войска на юг, однако неожиданные события вынудили его на время отложить войну с лангобардским государем. Вождь вестфалов Видукинд[42] вторгся в пределы Франкского королевства, грабя и убивая жителей рейнских селений, дочиста разорил Колонию Агриппину[43] и Бонн и, дойдя до Зинцига, возвратился с богатой добычей в Саксонию. Дерзость неслыханная. Карлу был брошен вызов. Саксы должны были понести наказание. Король и беременная Хильдегарда прибыли в Вармацию[44], где собрался большой сейм, давший Карлу добро на войну с саксами.

Королева осталась в Вармации, а Карл отправился вниз по Рейну с войском до того места, где в Рейн впадает Рур, и дальше, идя берегом вверх по Руру, вошел в пределы саксонские, без труда овладел Сигибургом и разорил его, двинулся дальше и на подступах к Эресбургу наголову разгромил вестфальскую дружину, возглавляемую двоюродным братом Видукинда, коего взял в плен. Эресбургская крепость недолго оказывала сопротивление, и на пятый день осады Карл овладел ею, захватив множество заложников из числа саксонской знати. Наступила осень, саксы готовились к своему языческому празднику, съезжаясь со всей округи к священному ясеню Ирминсулу, растущему неподалеку от Эресбурга. Узнав об этом, Карл решил нагрянуть и сорвать язычникам их поганый праздник.

Осенний закат заливал окрестности Ирминсула холодной медью, ветер тормошил павшую листву, перебрасывая ее с места на место, покуда она не оказывалась на поверхности небольшого озерца, тоже считавшегося священным. Несколько тысяч саксов скопилось на обширной поляне, раскинувшейся во все стороны от гигантского ясеня. Здесь были представители всех саксонских племен, но в основном, конечно, вестфалы и анграрии, все они готовились к совершению положенных жертвоприношений. Семеро пленных франков и три сорба стояли связанные на коленях неподалеку от самого древа в ожидании своей печальной участи – вместе с коровами, овцами, козлами, курами и гусями их должны были принести в жертву кровавому идолу. Саксы судачили меж собой о том, что, не приведи Тор, сюда явится проклятый король франков, торжествующий свою победу в Эресбурге, и еще о том, что, по слухам, доблестный Видукинд с войском движется со стороны Падерборна, желая сразиться с Карлом.

– Правда ли, что мерзкая франкская свинья лично подсыпала яд своему брату Карломану? – спросил один из молодых жрецов у другого, постарше, стоя рядом со связанными пленниками и держа одного из них за волосы.

– Мало того, он ведь и отца своего укокошил, – отвечал пожилой жрец, – Называет себя христианином, а у самого тысяча любовниц по всем городам и селениям Франкского королевства.

– Тьфу, собаки! – сплюнул пленный франк, которого молодой жрец держал за волосы.

– Что ты сказал? – прорычал молодой. – Может быть, ты станешь утверждать, что это не так?