Карл Великий

Наряду с проектами реформ общего характера, например укрепление епископской власти, повышение нравственного начала среди духовенства и борьба с язычеством, в центре внимания епископата находилось требование о возвращении отчужденного церковного имущества. Однако оно не было выполнено, ибо франкские мажордомы не желали рисковать лояльностью своих сторонников. Церкви довольствовались лишь дополнительным процентом в качестве возмещения за материальные утраты. Также не прошла идея об учреждении епископских структур для надзора над епископами (в Реймсе и Сансе) из-за сопротивления аристократии, опасавшейся за влияние и собственность в церковных областях. Винфрид-Бонифаций был вынужден довольствоваться Майнцем как своей епископской резиденцией, прежний обладатель которой, уличенный в убийстве и потому лишенный должности, добивался в Риме восстановления в первоначальном статусе. Впоследствии апостол немцев основал в 744 году в лесистой Буконии монастырь в Фульде как форпост и миссионерский центр, откуда на многие последующие десятилетия должны были исходить серьезные духовные и культурные импульсы, нацеленные на Гессен, Тюрингию и Саксонию. С одной стороны, истерзанный трудностями, а с другой, памятуя о прежнем намерении по распространению веры, Винфрид-Бонифаций вновь обратился к миссионерству во Фризии, которое и обеспечило ему в 754 году вожделенное мученичество.

Трудно сказать, в какой степени общие усилия обоих мажордомов действительно основывались на идентичности политических интересов, учитывая неоднозначность источников, освещающих историю ранних Каролингов. Карломан сеньер, женатый на женщине, имя которой даже не подтверждается преданием, уже имел подрастающего сына по имени Дрогон, в то время как Пипин юный, женившись в 744 году на более молодой Бертраде и породнившись с одной из наиболее известных аристократических семей Австразии, еще не имел наследника. Бертрада (Берта) была дочерью графа Герберта Лаонского и внучкой основательницы монастыря Прюм, после основания в 762 году более чем на столетие превратившегося в аббатство династии. Учитывая объем имущества, привнесенного супругами в совместное владение монастыря Прюм (среднее течение Мозеля и Эйфеля), и прежние унаследованные владения, можно с определенной уверенностью сказать, что эти владения, будучи из иного источника, а именно — наследства старшей Бертрады и сестры Плектруды, супруги Пипина II, перешли в руки уже третьего поколения, ставшего таким образом обладателем огромного материального состояния.

Немногочисленные надежные свидетельства о брачном союзе Пипина позволяют сделать вывод о двойной концентрации власти и собственности, предпосылкой которой является уже никем не оспариваемый привилегированный статус Пипинидов по крайней мере в Австразии. Этот потенциал экономически расширился и углубился путем создания церквей и монастырей, а также в результате доступа к фискальному имуществу. Его политическому закреплению способствовало председательство в королевском суде.

ЕДИНОВЛАСТИЕ ПИПИНА И ОБРЕТЕНИЕ КОРОЛЕВСКОГО ДОСТОИНСТВА

Предполагаемое равновесие между мажордомами неожиданно, но бескровно рухнуло, когда брат Пипина Карломан, явно религиозный и восприимчивый к духовности (в этом отношении похожий на внучатого племянника Людовика Благочестивого и сестру Карла Гизелу), в сентябре 747 года «в горячем стремлении к благочестивому самопожертвованию» отказался от мажордом-Кого служения и подался в Рим. После аудиенции у папы он основал на Монте-Соракте монастырь, но затем, наверное, под влиянием присущего франкам «туристического» благочестия, не обошедшего и его стороной, вернулся в Монтекассино в епископский монастырь западного монашества. Согласно историческому свидетельству сто пятьдесят лет спустя, он жил там как эмный член монастырской братии, что, правда, с трудом увязывалось с тогдашней аристократической эстетикой, напомипавшей о себе даже после монашеского пострига.

Уже некоторое время спустя Монтекассино оказалось прибежищсм франкских диссидентов и прочих элементов, в сознании которых превалировало откровенно светское начало. До отречения от всего мирского Карломан, по свидетельству одного источника, «отдал свою империю и сына Дрогона в руки собственного брата». Этот шаг заслуживает лишь в том случае должной оценки, если датировать рождение Карла Великого 2 апреля 748 года. Скорее всего решающим для Карломана было обстоятельство, что его невестка не имела детей. Поэтому своего сына и наследника как единственного потенциального преемника обоих королевств он доверил попечению брата, чтобы после горького опыта двух последних поколений уже на ранней стадии обеспечить упорядоченное преемство, свободное от какой-либо внутрисемейной конкуренции, и одновременно, отбросив политическое бремя, последовать своему внутреннему призванию.