Карл Великий

В Падерборне складывалось впечатление, что с распространением христианской веры там все складывалось более чем благополучно. Вновь имели место массовые крещения, которые, правда, были обусловлены характерной клятвой. По свидетельству имперских хроник, новообращенные должны были «согласно своим обычаям отказаться от собственной свободы и наследства, если они вдруг снова вернутся к своим дурным привычкам и не во всем будут придерживаться христианства, нарушая верность господину королю, его сыновьям и франкам». Не случайно эти формулировки напоминают об угрожающих словах Лебезина, которые он несколькими годами ранее якобы произнес на собрании саксонских племен Маркло. Отступничество от христианской веры, воспринимаемое как вероломство по отношению к королю, его детям и франкам, повлекло теперь за собой утрату личной свободы и собственности: экспроприацию, высылку, смерть. Эти угрозы, видимо, достигли цели. К тому же в целом ряде случаев сомнения некоторых представителей саксонской аристократии сглаживались богатыми подачками. Примером такой «франкизации» может служить судьба графа Гесси, однажды уже бывшего партнером короля Карла. После смерти единственного сына и выделения приданого дочерям, из которых старшая впоследствии стала основательницей монастыря в Вендхаузене на Гарце, Гесси ушел в монастырь, где и скончался монахом в 804 году.

Через конфискацию земельной собственности в Саксонии король в немалой степени увеличил казну, что позволило ему привлечь новых сторонников и вознаградить старых или благодаря конфискованному имуществу обеспечить начальную материальную базу для светских и духовных административных районов: графств, епископских епархий и приходов. Еще в XI веке грамота Генриха IV напоминает о том, что его предшественник Карл по причине нехватки товаров и прав из королевского состояния одним только англиканским церквам выделял «десятину». Здесь получает прагматическое объяснение и раскритикованное впоследствии Алкуином взыскание десятины, что особенно осложняло саксам принятие христианства. По свидетельству «поэта саксов», должно пройти почти столетие, прежде чем они осознают разницу «между данью как знаком подчинения чужой власти и церковной десятиной для поддержания духовных учреждений по библейскому образу».

Падерборнское имперское собрание с упомянутыми массовыми крещениями произвело на франкских хронистов должное впечатление. С этим событием, на их взгляд, слился блеск миссионерских успехов по распространению христианства. Примерно в указанные месяцы прозвучавшие хвалебные слова в адрес Карла (скорее всего из Фульды) отдают откровенной лестью — «король вывел толпы из лесов в царство небесное, превратив злобных волков в кротких овец». Обществу саксов, безусловно, было еще далеко до идиллически райского состояния, львы и овцы пока не могли жить рядом друг с другом. Правда, определенные успехи были налицо. Доказательством тому служили ранние храмы Дионисия в миссионерских районах Саксонии, особенно в епархии Висбек. Однако не только принудительная уплата не понятой людьми церковной десятины, воспринимаемой и аристократией и свободными как ограничение их правового статуса, но и определенные формы миссионерства не могли не вызывать чувства протеста. На привычный вопрос, «предполагаемый при обете при крещении: «Отвергаешь ли ты всякое дьявольское дело и волю?», — крестник-сакс или его крестный отец вместо традиционной в таких случаях короткой реплики «Да, отвергаю» должен был ответствовать: «Я отвергаю любое дьявольское дело и слово, гром и. Бодана и Саксноту и всех связанных с ними злых духов». Аборигенам это могло показаться еще более непонятным, нежели христианам, хотя и они, кроме трудно воспринимаемой Троицы, почитают массу всяких святых, не подлежавших ни критике, ни презрению. Так, еще в IX веке полупросвещенные скандинавы — .предложили миссионеру Ансгару присоединить христианского Бога к собственному миру богов, чтобы таким образом получить еще одного гаранта благополучия, плодородия и военной удачи. Между этими культурами существовала духовная пропасть, для преодоления которой должны были пройти многие десятилетия, если не столетия, или же для взаимного сближения требовался какой-то культурный сплав.