Карл Великий

Из-за духовной пропасти даже после демонстративного смотра войска в Падерборне политическое сопротивление ведущих представителей аристократии против «преодоления» (по выражению Гельмута Боймана) оставалось неизменным. Его символом вскоре стал человек, бежавший в 777 году в Данию, но затем превратившийся в одного из самых непримиримых оппонентов Карла, возглавив саксонских партизан. Это был Видукинд, родившийся где-то в среднем течении Везера, один из известнейших вестфальцев; как говорится о нем в подкорректированных имперских хрониках, он бежал «в сознании своих многих преступлений». Для летописцев он был мятежником. Эйнхард говорит о нем неоднократно, а в последней истории о перемещении мощей святого Александра из Рима в Вильделсхаузен (примерно в 860 году) по поручению внука Видукинда — Вильдебера называет без особых экивоков «инициатором отречения или вероломства», но вместе с тем расхваливает его как фигуру, которая «превосходит всех саксонских лидеров как по известности рода, так и по наличию материальных средств». Для Видукинда из Корби, его тезки в X веке, Карл Великий и саксонский герцог- фигуры равноценные.

Видукинд, предполагаемая могила которого в Энгере оказалась культовым местом, уже в пору зрелого средневековья стал легендарной фигурой и в итоге мифическим антиподом короля Карла, «палача саксов», а еще воплощением нижнесаксонской народности, как это ярко преподносится в так называемой нижнесаксонской песне XIX века. Данный персонаж сравним разве что с Генрихом Львом, антиподом Фридриха Барбароссы, в котором якобы также выявилось противоречие между северогерманским и южногерманским началом. Однако уже в IX веке бунтарь приобрел красочный эпитет «magnus»[33]. А западнофранкский хронист Ришар из Реймса еще в X веке возвел его в прародители западнофранкских Капетингов.

ПЕРВЫЙ КРИЗИС КОРОЛЕВСКОГО ПРАВЛЕНИЯ: ИСПАНСКАЯ АВАНТЮРА

Надо сказать, что король франков воспользовался проведением имперского собрания в Падерборне не только для обсуждения саксонского вопроса, но и для того, чтобы прозондировать внешнеполитические проблемы. С этой целью король принял делегацию из далекой Испании. В делегацию входили сарацины во главе с Ибн-аль-Араби, более известным как Сулейман-аль-Араби. Сарацины установили контакт с франкским двором и просили об оказании военной помощи, о чем, правда, официозные источники не проронили ни слова.

Яркое экзотическое явление — представьте себе мусульманское шествие и церемониал в почти еще языческой Вестфалии. И это зрелище на фоне межарабских столкновений, охвативших главным образом Иберийский полуостров. После свержения династии Омейядов Аббасидами в середине VIII века и вызванного этим перемещения центра правления в Багдад одному члену отстраненной от власти династии удалось основать и укрепить в испанской Кордове, так сказать, на самом краю мусульманской империи, эмират. Правда, ему угрожали халифы, реконкиста из Астурии, но главным образом мятежные провинциальные наместники в долине реки Эбро и северных регионах, которые для устранения Абд-аль-Рахмана ар-Дакиля не останавливались даже перед заключением союза с «неверными».

Как свидетельствуют подкорректированные имперские хроники, Сулейман-аль-Араби полученные от «короля сарацинов» города Барселону и Герону отдал в подчинение франкскому мо-рху. Этот исторический экскурс, видимо, соответствует действительности, датированной 778 годом: «Тогда те самые сарацины сумели внушить Карлу надежду на захват некоторых городов в Испании. Король собрал войско и отправился в путь». Хроники Меца пытаются представить вторжение в неведомые земли как реакцию на зов о помощи христиан, якобы «живших в Испании под жесточайшим гнетом сарацинов». Все прочие источники на этот счет безмолвствуют, тем более что в те времена христианам приходилось нелегко из-за действий арабских властителей. Тем более что и папа загорелся желанием поддержать этот крестовый поход, ведь, по его информации, ожидалась атака «рода детей Хагара» на земли франков, а именно на Аквитанию, но, вероятнее всего, на Септиманию. Святой отец возносил молитвы Господу за победу «достойнейшего сына и короля» и просил у Всевышнего через заступничество святого апостола Петра отдать этот несказанный народ в руки короля, подобно тому как когда-то исчез в глубинах Красного моря народ фараона.