Карл Великий

Карл по позднеантичному образцу вновь учредил почти всеобъемлющие митрополичьи округа, на которые, по крайней мере на франкских землях между Сеной и Маасом, в Нейстрии (Сена и Луара) и в Бургундии в 802 году, поначалу также в Баварии, в Зальцбурге, а потом одновременно в Кёльне и в Майнце, возложил постоянные административные задачи и, помимо традиционных управленческих функций, снабдил контрольными и руководящими полномочиями при устранении нарушений в системе правосудия, в военном призыве и при управлении фискальными имениями. Разделение империи на митрополии как ответственные инстанции в нижнем ярусе структуры, нечто вроде эрзаца светского герцогства, явно прослеживается в завещании Карла 811 года, а также в проведении региональных реформаторских соборов в 813 году.

Что касается уровня ниже митрополичьего, затрагивавшего функции духовного и светского управления, то начиная с девяностых годов VIII века королю удалось покончить с остатками «епископских республик» периода поздних Меровингов, которые сосредоточили в руках одной сверхвлиятельной семьи священ-нослужение и значительные полномочия в правосудии, взыскании налогов и управлении казенным имуществом, а также существенно обновить состав обладателей графского достоинства как институт королевского управления (например, в 791 году в Трире и в последний раз в Куре уже после 806 года). Графы, некогда связанные с галльскими «сivitates» [124], затем даже в саксонских округах к востоку от Рейна, обязаны были проявлять заботу о судебном управлении, воинском призыве и нередко об «общественном» строительстве укреплений, мостов, а также дорог. Довольно часто король возлагал на графа обязанности судьи в его административном районе. Их исполнение и продолжение изначального служения в значительной степени зависели от не совсем понятного нам соотношения сил между королевством и знатью региона, в котором очень непросто было разобраться. Поэтому обращенные к графам и их «ученикам» призывы и запреты носили главным образом апелляционный характер — должностное место, семейное владение и аристократическое самоосознание сливались в одно нерасторжимое целое почти «автохтонного» происхождения, к которому даже такой король, как Карл Великий, был вынужден с уважением относиться в собственных же интересах. Учрежденный институт королевских эмиссаров с обширными полномочиями также был бессилен что-либо изменить в сложившемся положении вещей.

О федеральных отношениях, которые породили целый слой «королевских вассалов» и вознесли их на высшую социальную ступень аристократической иерархии, говорилось уже неоднократно. Вместе с тем скрепляемая присягой на верность широкомасштабная аренда земли обладала институциональной способностью, которая через раздачу должностей (граф, епископ и аббат) могла привязать определенные круги аристократии к «верхам» на договорной основе (и тем самым обрести право обращения в суд), чтобы действовать уже как ферментативная субстанция в отношениях между королевством и аристократией.

Видимо, в противовес назначению на графские места, которые еще со времен Хлотаря II заполнялись из их будущих округов, Карлу, несмотря на иные канонические правила при заполнении епископских вакансий, удалось добиться немалых успехов в достижении поставленной цели — «пристроить» своих фаворитов. Причем не важно где — в Лионе, Орлеане, Трире или Кёльне. Это были сплошь его приверженцы, которые в значительной мере выражали взгляды монарха и помогали осуществлять его политическую линию. Трудностей с назначением именитых прелатов король старался избегать с помощью долговременных вакансий, позволявших ему использовать финансовые возможности богатых церковных владений.

В самые важные монастыри, особенно в королевские аббатства, которыми монарх распоряжался непосредственно, он назначал своих «придворных». Карл мог полностью рассчитывать на их верность и материальную поддержку. Так, после смерти влиятельного Фулрада Сен-Дени перешел под начало заведующего канцелярией Магинария, преемником которого стал лангобард Фардульф, предупредивший своего господина о заговоре Пипина Горбуна в 792 году. Сен-Мартин в Туре достался монаршему ментору Алкуину, преемником которого в 804 году, к скорби насельников монастыря, стал его земляк Фридугий, между прочим, тоже выходец из капеллы. Рихбот, автор известных анналов монастыря Лорш, а впоследствии аббат Метлаха и епископ Трирский, еще в 784 году из рук самого короля получил грамоту о вступлении в права настоятеля обители Лорш. Миссионерские центры в Фульде и Герсфельде пользовались наибольшим покровительством монарха, так же как Сен-Дени, место захоронения родителей Карла, Лорш, известнейший культурный центр, расположенный в среднем течении Рейна, включавший в себя огромную марку в Геппенгейме. Нельзя не упомянуть также привилегии, дарованные итальянским монастырям, и в первую очередь Монтекасси-но, плацдармам власти короля франков в Италии.