Карл Великий. Основатель империи Каролингов

Один из менестрелей сказал, что предпочитает оленину, как и их любимый вождь, неустрашимый в сражениях король. Их вождь-боец, пророчествовал он, станет повелителем саксов тогда, когда высохнет кровь от последнего человеческого жертвоприношения.

Карл разгневался. Эти язычники умерщвляли быков или людей-пленников, чтобы пролить кровь, как вино, для своих богов. Было и так ясно, что когда они это прекратят, то станут христианами и его подданными.

– Вы говорите то, что я и сам хорошо знаю, – резко возразил Карл. – Кроме того, я знаю больше. Саксы не сдвинутся, пока жив их вождь. Скажите мне, где я могу выследить Витукинда, и я больше ничего у вас не спрошу. – Когда они промолчали, король франков добавил: – И я пришлю вам оленины.

Карл не мог утверждать, знакомо ли им было имя Витукинда, или их соблазнила оленина. Тот, который больше всех нагрузился пивом, кивнул своей косматой головой и заговорил:

– Обладающий тайнами волшебства король, ты не найдешь этого воина ни в деревне, ни в замке. Но я знаю, что ты найдешь Витукинда в необозримой дали, где кончается земля, небо и море сливаются вместе, а все остальное скрыто от твоих зорких глаз.

Выслушав всю эту чушь, Карл сжал кулак, чтобы ударить хитрого менестреля, но, сдержавшись, только рассмеялся:

– Теперь от моих глаз не скрыто то, что вы оба храбро лжете.

Король франков покинул пьяных менестрелей, не надеясь найти то место, где кончается земля, а море сливается с небом.

Следующим летом 780 года хронисты отмечают: «На всю страну саксов Карл, король, наложил свою могучую руку».

Карлу, однако, это не удалось. Выслеживая Витукинда, он рано отправился в путь с новыми воинами и медленно продвигался по диким местам, где все было приведено в боевую готовность. Как и прежде, Карл сжигал поселения, убивал или уводил в рабство пленных, травил деревни, добиваясь сопротивления там, где на его вечерние костры из леса налетали толпы вооруженных мечами воинов или скрытые машины обрушивали на его марширующую колонну град дротиков или камней. Король франков больше не верил, что страх перед ним заставит народ саксов покориться.

Выискивая очаги сопротивления, франки надеялись, что идут по следу неуловимого Витукинда. Карл и его паладины считали, что Витукинд отступил перед ними и нашел себе вдалеке убежище либо среди данов, либо среди диких племен Балтийского побережья. Случалось так, что на этот раз предпринятое им преследование Витукинда заставило Карла миновать воды реки Липпе и развалины Падерборна, пройти сквозь заслон Тевтобургского леса и спуститься к Везеру. Если Витукинд действительно был где-то впереди них, то он направлялся к своему излюбленному убежищу на Балтийском побережье.

Отказываясь повернуть назад, Карл поднялся вверх по течению Везера, дошел до реки Окер и очутился на северной равнине. Это были места, где не ступала нога цивилизованного человека. Ни один римский легионер не видел этих болот. Одно обстоятельство воодушевляло короля. Священник, молодой англосакс по имени Виллехад, принесший ему весть о смерти Штурма, вызвался продолжить дело мученика Бонифация. Какие просвещенные и преданные своему делу миссионеры выходили с Британских островов – сам Бонифаций и ученый ирландец Колумбан! А теперь шедший рядом с боевым конем Карла Виллехад заявил, что построит свою церковь за Везером.

Однако далеко не все франки испытывали столь возвышенные чувства. Они медленно ехали по туманной, заболоченной равнине, где очень часто грузы с фургонов приходилось перевозить на лодках.

Так они добрались до земли славян, диких племен, где волосы заплетали в косы, а роль священников исполняли языческие прорицатели. Они никогда не присягали на верность Карлу, и он с ними никогда не ссорился. Взяв заложников у дикого народа, Карл запретил своим вассалам убивать, грабить и насиловать женщин. Его воины не нуждались в приказах, чтобы держаться вместе и замкнуто в этой незнакомой стране.

Карл, как и задумал, по-прежнему вел их на северо-восток. Его учили, что идти на север означало идти во тьму, а идти на юг к Средиземному морю означало идти к свету. Безусловно, само солнце описывало круг над плоской равниной земли именно на юге! Как же так получалось, что далеко на севере преобладал этот неземной свет?

Виллехад, сосредоточенный на том, чтобы проповедовать слово Божье вождям, выходившим приветствовать короля франков, не мог ему этого объяснить. Точно так же эти балтийские варвары ничего не могли сообщить Карлу о неуловимом Витукинде.

И все равно он продолжал двигаться вперед сквозь ветер и туман. В известном смысле все это Карлу казалось знакомым, словно он когда-то жил в этой мрачной стране. Адальгард напомнил ему о том, что франки в свое время обитали здесь, на побережье.

И тогда всадники Карла привели его к странному предмету. Над водной поверхностью заболоченной бухты выступала голова дракона, вырезанная на деревянном носу пустого баркаса, так глубоко засевшего в тростнике, что под ним с трудом можно было увидеть воду. Управлявшие этим судном, кем бы они ни были, исчезли.