Карл Великий: реалии и мифы

Скандальность таких сентенций не смущала королевских чиновников, тщательно следивших за тем, чтобы король ни в чем не уступал императору. И это понятно: такая власть короля распространялась и на его служителей, активно разрабатывавших взятые из римского права законы об оскорблении величества (lèsemajesté) как высшем преступлении против короля и его чиновников. Отсюда было недалеко до уравнения императора и магистрата, ибо уже у Жана Блано в 1255 г. утверждалось, что император — это магистрат, а Жак де Ревиньи говорил о королях Франции, делегированных в магистратуру императора. Кстати, императорские атрибуты одеяния короля постепенно распространяются и на главных его чиновников — канцлера и первого президента Парижского Парламента (алая мантия, фибула и т. д.). И потому во время визита во Францию императора Карла IV в 1378 г. окружение Карла Мудрого делало все, чтобы показать независимость Франции от Империи. По свидетельству Кристины Пизанской, они выслали «ему навстречу вороную лошадь… ибо императоры привыкли на белых лошадях вступать в добрые города, и пожелал король, чтобы в его королевстве иначе сделали, чтобы не могло быть замечено никакого признака господства (dominacion)». Еще больший скандал учинил Парижский Парламент после посещения императора Сигизмунда в 1416 г. Придя на заседание Парламента и попав на спор о должности сенешаля Бокера, он решил вмешаться в него в пользу одной из сторон. И поскольку его кандидату недоставало рыцарского звания для получения этой должности, он тут же и произвел его в рыцари. Такое поведение возмутило чиновников верховного суда, тем более, что он посмел сесть на место, отведенное королю. Жан Жувеналь дез Урсен так описывает возмущение посягательством императора на власть короля, тем более что Карл VI Безумный не в состоянии был защитить себя сам: «Прежде императоры отстаивали иногда суверенитет над королевством Франции, что противно разуму, ибо король есть император в своем королевстве и держит его от Бога одного и шпаги». Утверждение императорской власти короля во Франции было основой всей системы верховной администрации: законодательной и судебной власти, введения налогов, чеканки и смены монеты, объявления войны.

Важным штрихом этого портрета Франции как империи, или «самой благородной ее части», служил Парижский Университет, центр наук и «фонтан знаний» всего христианского мира, обязанный своим пребыванием Карлу Великому. Тема translatio studii стала эффектным подтверждением особого места Франции в мире.

И если вначале Университет претендовал на автономию и покровительство пап, то к XIV веку он признает, что основан Карлом Великим и является «любимой дочерью короля Франции». В связи с утверждением о короне, требующей знаний и компетентности, любовь королей к Университету ставится в центр их полномочий, поскольку на этом переносе из Рима в Париж по настоянию Алкуина Карлом Великим центра знаний основан высший авторитет французской короны.

Появившись в «Miroir historial» Винсента из Бовэ, эта тема прочно вошла в трактаты королевских советников. Филипп де Мезьер на этом строит теорию о превосходстве Франции: «наи-христианнейший и святой король Карл Великий, кто по своей свободной воле и щедрости (libéralité) из Рима великого перевез в Париж святых алхимиков Университета». Эврар де Тремогон считает на этом основании Францию достойной пребывания папского престола: «Очевидно, что в Париже и во Франции находится источник всякого знания, откуда исходят многие реки и ручейки… Как явствует из истории, этот благородный источник, то есть знания, был перенесен (translatée) святым Карлом из Рима в Париж». Связь Парижского Университета с акцией короны подчеркивает и Кристина Пизанская: «Карл Великий перенес изучение наук из Рима в Париж точно так же, как некогда они были перенесены из Греции в Рим». Культурное превосходство Франции над другими королевствами прочно утвердилось к XV веку, как и обязательность покровительства короны знаниям, что определило характер французского Ренессанса, деятели которого пытались доказать, что французская культура, язык, литература ни в чем не уступают Италии и являются истинными наследниками Античности.