Карл Великий: реалии и мифы

Стремясь овладеть Лангобардским королевством, а затем установить протекторат над Римом и, наконец, закрепиться в Южной Италии, Оттон I непосредственно апеллировал к авторитету Карла Великого: поскольку франкский император когда-то господствовал на этих территориях, теперь и он, правитель Германии, в качестве его политического наследника претендует на обладание ими. Как и Карл Великий, он чувствовал себя обязанным защищать римскую церковь, но вместе с тем присваивал право влиять на папство, чтобы держать в руках немецкий епископат и проводить широкомасштабную миссионерскую политику на Севере и Востоке.

Несомненно, еще и в середине X в. были оборваны не все связи и пресеклись не все традиции, соединявшие Германию с универсальной монархией Карла Великого. Германское королевство, когда Оттон I вступил на престол, было еще сравнительно молодым государством, не осознавшим своей идентичности и жившим воспоминаниями и традициями племенных герцогств и Каролингской империи. Единственным, что объединяло входившие в его состав германские племена, как раз и было традиционное представление об их принадлежности к Каролингской империи. Однако ее неотъемлемой составной частью была Италия, точно так же, как любое из германских племен. Оттон I, повелевая Швабией и Баварией, должен был, по традиции Каролингской империи, также править Ломбардией и Римом.

Следовательно, итальянская политика Оттона I была необходима для консолидации молодого Германского государства, угрозу целостности которого представляли самостоятельные походы за Альпы герцогов Баварии и Швабии. Король сумел использовать давние и прочные связи этих герцогств с Италией в общегосударственных интересах, обратив их сепаратистские устремления в фактор интеграции. Хотя в его родной Саксонии многие отрицательно относились к итальянской политике, все же гораздо проще было повести саксов в Италию, соблазнив их добычей в этой богатой стране, чем швабов и баварцев в леса и болота северовосточного пограничья на войну против язычников — датчан и славян. Для феодальной знати всех германских герцогств в Италии открылось широкое поле деятельности. При этом особенно большую материальную выгоду для себя извлекла из участия в господстве над Италией наиболее близкая королю аристократия Саксонии. Благодаря этому удалось быстрее сократить цивилизационное отставание области между Везером и Эльбой от более развитых южных и западных частей Германии, уже давно испытывавших римское и франкское влияние.

Лишь проведение имперской политики в качестве преемника Карла Великого позволило Оттону I в значительной мере погасить амбиции различных группировок могущественной знати и устранить причину ранее неоднократно повторявшихся кризисов всей политической системы его государства. Благодаря обретению Оттоном I более высокого, императорского достоинства сгладился антагонизм между знатью и королевской властью, была устранена угроза, вытекавшая из перманентного соперничества с представителями высшей знати германских племен: если короля они рассматривали в лучшем случае как первого среди равных, то император по определению олицетворял собою власть, стоящую над герцогами и королями. Таким образом, в форме возрожденной империи еще рыхлое Германское королевство обрело специфическую возможность для дальнейшей интеграции, а тем самым и предпосылку для своего исторического бытия.

В государственно-правовом отношении средневековая империя рассматривалась современниками как возрождение или продолжение Римской империи, что сыграло весьма важную роль, благоприятствуя распространению ренессансных идей — сначала в виде Каролингского, а затем и Оттоновского возрождения. Этот очевидный факт не опровергается, вопреки мнению некоторых исследователей, тем, что Оттон I, как в свое время и Карл Великий, воздерживался от употребления применительно к себе титула римского императора, довольствуясь простым «император август». На то были причины политического, но отнюдь не идейного порядка. Императорское достоинство, обретенное Оттоном I в Риме, явилось результатом развития, протекавшего в Западной Европе со времен Карла Великого, сумевшего достичь фактической гегемонии над западным христианским миром. Можно говорить в известной мере и о европейской гегемонии Оттона I, повелевавшего, помимо Германии, большей частью Италии, осуществлявшего протекторат над Бургундией, сюзеренитет над частью Польши и над Данией и занимавшего положение третейского судьи в отношении противоборствовавших сил во Франции. Императорская корона хотя и не добавила ему реального могущества, однако узаконила и освятила авторитетом церкви его положение европейского гегемона.