Карл XII. Последний викинг. 1682-1718

«Ситуация» и в самом деле напоминала положение дел под Нарвой, только с переменой ролей: теперь Карл осаждал крепость, а Петр шел ей на выручку.

Генерал Брюс на совете объявил «свое простейшее мнение»: следует перейти Ворсклу и построить ретрашемент[58]. Петр согласился с ним, но дожди задержали переправу до 20 июня. Царь использовал это время, чтобы стянуть к Полтаве все имеющиеся силы.

Келин со своей стороны построил два редута на берегу реки, таким образом прорвав осаду. Ответом шведов были три штурма — два 21 июня и третий 22-го. Карл не щадил людей, и казалось, что город на этот раз обречен. 22 июня шведы уже ворвались на верх вала, но не сумели закрепиться и были сбиты оттуда. Потери русских в эти дни составили 1319 человек, шведов — около 2200.

24 июня началось возведение редутов перед русским лагерем. Петр все еще не был уверен, что удастся спасти Полтаву. В царском приказе от 19 июня Келину предписывалось в случае взятия города прорываться в русский лагерь, предварительно уведя жителей и все взорвав. Но осажденные намеревались стоять до конца. Толпа горожан даже растерзала человека, заговорившего о сдаче города.

26 июня царь ободрил Келина: «Мы лучшую надежду отселя, с помощью Божиею, имеем вас выручить». В русском штабе поняли, что шведы со дня на день дадут генеральную баталию.

Утром этого дня Шереметев доложил Петру, что к шведам сбежал один унтер-офицер Семеновского полка и что «оной изменник будет предлагать о разорвании линии [русских войск] через новоизбранный полк». Было решено обезвредить последствия измены хитростью. С новобранцев сняли «серые мундиры простого сукна» и обрядили в них Новгородский полк — один из лучших в армии.

Тогда же была произведена роспись полков по дивизиям. Первую пехотную дивизию «царское величество своею персоною изволил принять в правление, а прочие разделил по генералитету». Верховным командующим пехоты назначался Шереметев.

Покончив с организационными делами, Петр, «сняв шляпу», обратился к армии с речью. Шведы, говорил царь, «уже в Москве и квартиры росписали, и генерал-маэор Шпара (Спарре. — С.Ц.) в Москву пожалован генерал-губернатором», а король шведский «государство похваляется разделить на малые княжества»; Петр призывал стоять насмерть и грозил, что те, «которые в бою уступят место неприятелю, почтутся за нечестных и в числе добрых людей счисляемы не будут и таковых в компании не принимать и гнушаться их браку».

В ночь на 27 июня войскам был зачитан приказ Петра, ставший знаменитым с тех пор: «Воины! се пришел час, который должен решить судьбу отечества. Вы не должны помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за отечество, за православную нашу веру и церковь. Не должна вас также смущать слава неприятеля, яко непобедимого, которую ложну быти вы сами победами своими над ним неоднократно доказали. Имейте в сражении перед очами вашими правду и Бога; на Того Единого, яко всесильного в бранех, уповайте, а о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе для благосостояния вашего».

Русский лагерь притих в томительном ожидании боя.

2

Затянувшееся почти на три месяца «стояние на Ворскле», на виду друг у друга, объясняется тем, что не только в русском, но и в шведском главном штабе было немного сторонников немедленной генеральной баталии. Шведы очень надеялись на подход корпуса Крассау из Польши и помощь крымского хана. Статс-секретарь Хермелин писал: «Мы ныне стоим на том самом пути, по коему татары обычно ходят воевать Москву. Видно, и теперь они нам компанию составят».

Но 21 июня эти надежды испарились. Письмоводитель Крассау Клинковстрём прибыл в шведский лагерь с сообщением, что Станислав Лещинский и шведский корпус стоят под Ярославом в Западной Польше, блокированные русским корпусом генерала Гольца и польско-литовскими войсками гетмана Сенявского. От Полтавы их отделяло около тысячи верст. А эмиссары крымского хана, прибывшие к Карлу одновременно с Клинковстрёмом, сообщили, что Девлет-Гирей горит нетерпением присоединиться к шведам, но без согласия султана не может этого сделать; султан же, прислушиваясь к мнению подкупленных русскими сановников, склонен выжидать.

Все это убедило последних колеблющихся, что спасение, если оно существует, заключается единственно в решительном сражении с русскими. Ждать помощи больше было неоткуда, а уйти без сражения шведы не могли, так как были почти окружены: с юга от них находилась Полтава, с севера — русский лагерь, с востока и запада дорогу преграждали русские кавалерийские отряды генералов Боура и Генскина.

«Наконец, было решено пойти на решительные действия, — пишет Нордберг. — Две причины, одинаково важные, заставили короля решиться на это. Во-первых, недостаток в припасах, а затем постоянные движения по соседству неприятеля, который был по крайней мере втрое сильнее нас и который не переставал нас тревожить днем и ночью только затем, чтобы утомить наши войска».