Карлик

— Подумай. Ральф, как ему будет приятно иметь дома это зеркало. Могу я позвонить отсюда?

— Звони.

Ральф повернулся и молча хлопнул дверью.

Эмми немного подождала, затем начала медленно набирать номер. Она делала паузы между цифрами. Задержав дыхание и закрыв глаза, она думала о том, как странно быть таким маленьким и получить такой приятный подарок. Специальное зеркало в его комнате, где он сможет отгородиться от мира, спрятавшись за большим изображением, и писать, писать рассказы, выходя во внешний мир только в случае крайней необходимости, Интересно, сделает ли это его счастливым или грустным, великим или смешным? Поможет ли это ему писать или причинит боль? По крайней мере, никто не сможет наблюдать за ним. Каждое утро он будет вставать и улыбаться и кивать самому себе, такому высокому в этом блестящем стекле.

В трубке раздался голос.

— Билли Файн у телефона.

— Ах, Билли! — радостно вскрикнула она.

На набережную опустилась ночь. Океан лежал темный и зловещий под нависшими серыми облаками. Ральф сидел в своем стеклянном гробу, раскладывая пасьянс. Перед ним стояла пепельница, полная окурков. Он не прекратил раскладывать карты, когда она вошла.

— Как твои любовные дела? — спросил он, отхлебнув из бокала со льдом.

— Я купила себе новую шляпу, — объявила она, улыбаясь. — Теперь я чувствую себя нормально. Знаешь почему? Бигли Файн пошлет ему завтра зеркало. Интересно, какое у него будет лицо, когда он получит его?

— У меня слабо развито воображение. Впрочем, уж не собираешься ли ты выйти замуж за этого мистера Бита? Интересно. А почему бы и нет? Будешь носить его в чемодане. Когда тебя спросят, где твой муж, ты откроешь чемодан и скажешь: «Вот он». Что-то вроде кларнета. Достанешь его из футляра, поиграешь, а затем положишь на место. Благотворительность — вот как это называется!

— Не проси меня больше приходить к тебе сюда. Лучше быть одной, чем с таким бессердечным человеком.

Ральф глубоко вздохнул.

— Эмми, неужели ты не понимаешь, что не сможешь ему помочь? Он сумасшедший и твоя помощь будет означать: «Продолжай быть сумасшедшим, я тебе по могу в этом, парень».

— Заткнись! — закричала она.

Ральф резко поднялся, отодвинул в сторону бокал.

— Посиди пока здесь за меня. Я скоро вернусь.

— Хорошо.

Эмми сидела в будке уже несколько минут. Она вздрогнула, когда начали бить часы. Она прислушивалась к их ударам, перетасовывая карты. Где-то внутри раздавался едва различимый стук молотка.

Наконец, Ральф вернулся. На его губах играла усмешка.

— Что привело тебя в такое хорошее настроение? — спросила она подозрительно.

— Эмми, — ласково начал он. — Нам не стоит ссориться. Так ты говоришь. Билли завтра пошлет зеркало мистеру Бигу?

— Ральф, ты, наверно, хочешь сыграть с ним какую-нибудь шутку?

— Я?

Не глядя на нее, он стал быстро перетасовывать карты. Прошла минута. Единственными звуками были шум волн, тяжелое дыхание Ральфа и шорох карт. Где-то у горизонта мелькали слабые вспышки молний.

— Ральф, так что ты говорил насчет этой поездки на побережье? — начала Эмми.

— Завтра. — отрезал он. — Может быть, в следующем месяце. А может быть, следующем году.

Она подождала, пока стихнет гром. Ветер то теплый, то прохладный дул с моря. Чувствовалось приближение дождя. Надоедливо тикали часы. Где-то вдали слышалось хлопание пистолетных выстрелов.

Наконец, он пришел.

Эмми хотела сказать ему, что это его последний вечер, последний раз придется ему прийти сюда, последний раз будет наблюдать за ним Ральф.

— Привет! — крикнул Ральф. — Сегодня вход бесплатный — специально для постоянных посетителей.

Карлик испуганно взглянул на него, затем его маленькие черные глазки забегали и опустились в смущении. Его губы прошептали слова благодарности. Он повернулся и, зажав в руке десятицентовую монету, направился к входу.

— Ральф, — Эмми взяла его за локоть. — В чем дело?

Он ухмыльнулся.

— Я сегодня в благодушном настроении, Эмми.

— Ральф, — повторила она снова.

— Тише, — прошептал он. — Слушай.

Пронзительный крик разорвал гнетущую тишину перед грозой. Там, в маленькой комнате, уставленной зеркалами, истерически рыдая, беспорядочно метался карлик. Наконец, он выскочил, и бросился по набережной.

— Ральф, что случилось?! — воскликнула Эмми.

Не отвечая, он смеялся и хлопал ее по бедрам.

Она ударила его по лицу.

— Что ты наделал?

Он продолжал смеяться.

— Пойдем, я покажу тебе.

Теперь она металась от зеркала к зеркалу, видя изображение истерической женщины, за которой двигался улыбающийся мужчина. Зеркала были заменены. Эти новые зеркала превращали нормального человека в карлика. Эмми стояла перед ними и думала, во что же превратили они карлика, крошечного карлика, испуганного и одинокого.

— Ральф, почему ты это сделал? — спросила она.

Не получив ответа, Эмми стремительно выбежала на набережную, метнулась дну сторону, в другую и остановилась в замешательстве. Ральф стоял сзади, пытаясь что-то объяснить. Но ей казалось, что его голос доносится откуда-то издалека.

— Не обращайся ко мне! — крикнула она.

Раздался топот чьих-то ног. Это был мистер Келли из тира.