Карлос Кастанеда: Истина лжи

Но и это не все: автору не только нет дела до хронологии, его совершенно не волнует правдоподобие. Здесь Карлос как никогда входит в роль ученика. Разве подобное поведение совместимо с требованиями объективности в работе исследователя?

Однако выход третьей книги Карлоса совпадает с его утверждением в университетских кругах.

СТРАТЕГИЯ СТИРАНИЯ

Однажды в Мексике Кастанеда встречает Алехандро Ходоровского. Но стоит ли удивляться этому внезапному появлению? Режиссер, писатель и исследователь языка таро, Ходоровский также относится к породе людей, способных заинтересовать. Вот как он описывает место встречи: «Это был мясной ресторан, куда я зашел с одной мексиканской актрисой». Кастанеда сидел за несколько столиков от них в компании мужчины и женщины. Женщина узнала мексиканскую актрису и предложила запросто пообщаться: «Не крупного, но плотного сложения, с кудрявыми волосами и немного приплюснутым носом, Кастанеда имел крестьянскую внешность. Его можно было принять за официанта. Но стоило ему заговорить, он превращался в блестяще образованного принца (…). Мы побеседовали о совместном фильме про дона Хуана (…). Потом у него сильно разболелся желудок. Я вызвал такси, и Карлос уехал в отель. Больше я его никогда не видел».

Ходоровский встретил Кастанеду случайно. Отныне случайности суждено играть важную роль в жизни того, кто так остро чувствует предопределенность судьбы. Карлос верит в предзнаменования. Если он невзначай пытается до кого-то дозвониться, а линия занята, он вешает трубку и никогда больше не перезванивает. Воин должен быть неуловим.

Журналисты дерутся за встречу с ним. Пресса уделяет ему немало внимания. В частности, «Нью-Йоркское книжное обозрение» посвящает ему в октябре 1972 года больнгую статью. Профессор антропологии Карлтон-колледжа Пол Райсман пишет, что произведения Карлоса Кастанеды выходят за пределы традиционной антропологической науки: «Результатом для нас является весьма плодотворное сотрудничество, и, учитывая этот аспект работы, я полагаю, есть основание называть это наукой». Знакомя читателя с секретным языком дона Хуана, Карлос создает антропологическое произведение. «Во время чтения Кастанеды становится ясно, что дон Хуан учит нас тому, чем является мир на самом деле. (…)»[21]

Пол Райсман защищает не только истинность слов дона Хуана, но и научность подхода Карлоса. Эта твердая позиция не у всех вызывает одобрение.

В ноябрьском номере «Нью-Йоркского книжного обозрения» за 1972 год Джойс Кэрол Оутс отвечает Райсману: «Мнение Пола Райсмана о трех произведениях Карлоса Кастанеды, хотя и высказанное умно и учтиво, меня совершенно ошеломило. (…) Возможно ли, чтобы эти книги не были вымыслом?»

Джойс Кэрол Оутс с наслаждением вкладывает персты в язвы. Очевидно, что сочинения Кастанеды относятся к беллетристике. Разве можно требовать от Бальзака, чтобы его персонажи существовали на самом деле? «(…) [Его книги] кажутся мне замечательным произведением искусства на тему, близкую Герману Гессе, о приобщении молодого человека к миру «иной» реальности». Джойс Кэрол Оутс замечает, что кастанедов-ский слог подчиняется законам романистики: «Диалоги написаны великолепно. Образ дона Хуана незабываем. Действие развивается, как в романе — напряженное ожидание, постепенное раскрытие персонажа…» Но можно ли верить в правдивость такой композиции?

В декабре 1972 года полемика разгорается с новой силой, когда Кастанеда дает ответ в журнале «Психология сегодня»: «Заявление о том, что я выдумал такого человека, как дон Хуан, просто поразительно. Вряд ли европейская интеллектуальная традиция, на которой я воспитан, могла способствовать созданию подобного персонажа»[22]. Нельзя не улыбнуться, слушая эти слова в свою защиту. Карлос не без юмора настаивает на своем «европейском» происхождении, которое «все объясняет». Но мыто знаем, что на самом деле он родом из индейской Кахамарки.

Что известно о доне Хуане? В своей первой книге Карлос описал его как достойного представителя народа яки.

Позднее он все меняет и называет своего героя одиноким кочевником. А теперь развивает новую теорию: «Я знаю троих колдунов и семерых учеников, но их еще больше. Если вы прочтете историю завоевания Мексики испанцами, то узнаете, что инквизиция пыталась уничтожить колдунов, потому что считала их порождением дьявола. Однако они существуют уже много веков. Большинство тех приемов, которым обучил меня дон Хуан, очень древние».

Значит, в конечном итоге, дон Хуан принадлежит к «тайному» сообществу, ведущему начало из глубины веков, вне племенной жизни? Эта новая идея, высказанная в то время, когда Карлос негласно формировал группу своих последователей, наводит на мысль, что с 1972 года он ориентируется на эзотерическую субкультуру. Миф о загадочном братстве, существовавшем вне индейской нации, слишком напоминает многочисленные слухи вокруг «Высших Неизвестных» или «розенкрейцеров».