Карлос Кастанеда, книги 1-2 (перевод Б.Останина и А.Пахомова)

Дон Хуан покачал головой и сказал, что мне поразительно везет. С таким же успехом я мог, вооружившись прутиком, забраться в клетку со львом. Я видел, что дон Хуан разволновался, но не понимал почему. Дон Висенте — милый человек. Такой хрупкий... А глаза — как у святого. Неужели он опасен?

— До чего же ты глуп! — ответил дон Хуан. — Сам Висенте зла тебе не желает. Но знание — это сила. И если кто-то вступил на путь знания, неизвестно, чем может для другого кончиться встреча с ним. Прежде чем ехать к Висенте, надо научиться защищаться. Не от него, а от силы, которой он владеет. Эта сила — не его, она — ничья. Узнав, что ты — мой друг, Висенте решил, что ты умеешь защищаться, и сделал тебе подарок. Чем-то ты ему понравился. И подарок, конечно, не пустяковый, только ты все прошляпил... Да что теперь говорить!

24 мая 1968 года

Почти весь день я приставал к дону Хуану с просьбой объяснить, что он имел в виду, говоря о подарке. Я твердил ему, что мы — очень разные люди: то, что представляется ему очевидным, мне совершенно непонятно.

— Сколько он дал тебе растений? — наконец спросил он.

— Четыре, — ответил я, хотя точно не помнил. Тогда дон Хуан велел рассказать подробно все, что произошло после прощания с доном Висенте. Но и этого я вспомнить не мог.

— Здесь все важно: и сколько было растений, и как все происходило. Как я объясню, что это за подарок, если ты ничего не помнишь?

Я попытался восстановить ход событий, но безуспешно.

— Если бы ты сумел все вспомнить, — сказал дон Хуан, — тогда можно было бы понять, где ты промахнулся.

Видно было, что дона Хуана история взволновала. Он настойчиво требовал от меня подробностей, но в моей памяти было пусто.

— Дон Хуан, что, по-твоему, я сделал не так? — спросил я, просто чтобы поддержать разговор.

— Все.

— Но я слово в слово выполнил указание дона Висенте.

— Что толку? Неужели тебе неясно, что выполнять их не было смысла?

— Почему?

— Потому что они предназначались тому, кто видит, а не идиоту, который остался в живых лишь по счастливой случайности. Ты не был готов к встрече с Висенте. Ты понравился ему — и получил подарок. А подарок этот мог стоить тебе жизни.

— Зачем же он тогда его дарил? Если он — колдун, мог бы понять, что я в этих делах ничего не смыслю.

— Нет, этого видеть он не мог. Ты ничего не знаешь, но выглядишь так, будто знаешь.

Я возразил, что никогда не изображал из себя сведущего человека.

— Я не о том, — сказал дон Хуан. — Если бы ты кого-то изображал, Висенте сразу бы тебя раскусил. Дело в другом. Когда я вижу тебя, ты выглядишь человеком знания, а ведь мне известно, что это не так.

— О каком знании ты говоришь, дон Хуан?

— О знании тайных сил — о знании, которым наделен брухо. То же случилось и с Висенте. Он увидел тебя и сделал тебе подарок, с которым ты обошелся как сытый пес — с едой. Когда еда не лезет ему в глотку, он мочится на нее, чтобы не досталась другим собакам. Так и ты. Теперь мы даже не знаем, что произошло на самом деле. Но потерял ты многое!

Он помолчал, пожал плечами и улыбнулся: — Бесполезно об этом жалеть, хотя и радоваться нечему. Подарок силы — редчайший дар. Мне, например, никто таких подарков не делал; а счастливцев можно перечесть по пальцам. Пустить на ветер такую редкость!

— Как жаль, — сказал я. — А нельзя ли его как-нибудь спасти?

— Спасти подарок? — рассмеялся дон Хуан. — Занятная мысль. Только как ты его спасешь?

25 мая 1968 года

Почти весь день дон Хуан учил меня мастерить ловушки на мелких зверей. Целое утро мы резали и зачищали ветки. У меня накопилось много вопросов, которые я собирался задать старику во время работы, но он отшутился, сказав, что из нас двоих только я умею работать руками и языком одновременно. Наконец мы присели отдохнуть.

— Дон Хуан, — сразу же начал я, — что значит видеть?

— Когда научишься, тогда и узнаешь. Я не могу это объяснить.

— Почему? Секрет?

— Нет, просто не смогу растолковать.

— Ну почему?

— Словами этого не объяснишь, они покажутся тебе бессмысленными.

— А ты попробуй, дон Хуан. Может, я пойму.

— Нет, до этого надо дойти самому. Когда научишься видеть, тогда все вещи будешь воспринимать по-другому.

— Выходит, ты уже не можешь видеть мир как обычные люди?

— Я вижу его двояко. Когда смотрю на мир, воспринимаю его так же, как ты. Если же хочу увидеть, пользуюсь своим умением и воспринимаю совсем по-иному.

— А вещи, которые ты видишь, меняются?

— Нет, меняется лишь взгляд на них.

— Я хочу сказать, когда ты видишь, скажем, дерево, оно остается прежним?

— Нет. Меняется — хотя и остается прежним.

— Но если всякий раз ты видишь его по-разному, значит, твое видение — всего-навсего иллюзия!

Дон Хуан рассмеялся, но ответил не сразу. Помолчав, он сказал: