Карлос Кастанеда, книги 1-2 (ред. В.О.Пелевин, carlitoska)

— Макарио, который приехал с «той стороны» (из США) рассказывал мне, что всякий, кто принимает пейотль, отмечен на всю жизнь, — сказал Эскуере.

— Макарио лжет, если он так говорит, — сказал дон Хуан. — Я уверен, что он не понимает о чем говорит.

— Он действительно все время лжет, — сказал Бениньо.

— Кто такой Макарио? — спросил я.

— Он индеец яки, который живет здесь, — сказал Люсио. — Он говорит, что он из Аризоны и что во время войны был в Европе. Он рассказывает всякое.

— Он говорит, что был полковником! — сказал Бениньо.

Все рассмеялись, и разговор ненадолго перешел на невероятные рассказы Макарио, но дон Хуан снова вернул его к теме Мескалито.

— Если все вы знаете, что Макарио лжец, то как же вы можете верить ему, когда он говорит о Мескалито?

— Ты имеешь в виду пейотль, дед? — спросил Люсио, как если бы он действительно пытался определить смысл термина.

— Да, черт возьми!

Тон дона Хуана был резким и грубым. Люсио невольно распрямился, и на секунду я почувствовал, что все они испугались.

Затем дон Хуан улыбнулся и продолжал спокойным голосом:

— Разве вы, друзья, не видите, что Макарио не знает того, о чем говорит? Разве вы не видите, что для того, чтобы говорить о Мескалито, нужно знать?

— Опять ты об этом, — сказал Эскуере. — Что, черт возьми, это за знание? Ты хуже, чем Макарио. Тот, по крайней мере, говорит то, что у него на уме, знает он это или не знает. Уже много лет я слышу, как ты говоришь, что нам нужно знать. Что нам нужно знать?

— Дон Хуан говорит, что в пейотле есть дух, — сказал Бениньо.

— Я видел пейотль в поле, но я никогда не видел ни духов, ни чего-либо вроде этого, — добавил Бахеа.

— Мескалито, пожалуй, похож на духа, — сказал дон Хуан. — Но чем бы он ни был, это не становится ясным до тех пор, пока не узнаешь его. Эскуере жалуется, что я говорю это уже много лет. Что ж, действительно это так. Но не моя вина в том, что вы не понимаете. Бахеа говорил, что те, кто принимает его, становятся похожими на животных. Я так не думаю. По-моему те, кто думает, что они выше животных, живут хуже, чем животные. Взгляните на моего внука. Он работает без отдыха. Я бы сказал, что он живет для того, чтобы работать, как мул. И все, что он делает неживотного, так это напивается.

Все рассмеялись. Виктор, очень молодой человек, который, казалось, еще не вышел из подросткового возраста, смеялся звонче всех. Элихио, молодой фермер, до сих пор не произнес ни слова. Он сидел на полу справа от меня, опершись спиной на мешки с химическими удобрениями, сложенными внутри дома от дождя. Он был одним из друзей детства Люсио, выглядел сильным и, хотя был ниже Люсио ростом, был более подтянут и лучше сложен. Элихио, казалось, интересовали слова дона Хуана. Бахеа пытался опять сделать замечание, но Элихио его перебил.

— Каким образом пейотль изменил бы все это? — спросил он. — Мне кажется, человек рожден работать всю свою жизнь, как мул.

— Мескалито меняет все, — сказал дон Хуан. — и, однако же, нам все равно придется работать, как и всем остальным, как мулам. Я сказал, что внутри Мескалито есть дух, потому что то, что меняет людей, — это что-то вроде духа. Дух, которого мы можем увидеть и ощутить, дух, который меняет нас, иногда даже против нашей воли.

— Пейотль сводит тебя с ума, — сказал Хенаро, — а там ты, конечно, веришь, что изменился, верно?

— Как он может изменить нас? — настаивал Элихио.

— Он обучает нас тому, как правильно жить, — сказал дон Хуан, — он помогает и защищает тех, кто его знает. Та жизнь, которую вы, ребята, ведете — это не жизнь вовсе. Вы не знаете того счастья, которое проистекает из деланья вещей осознанно. У вас нет защитника.

— Что ты имеешь в виду?! — возмущенно спросил Хенаро. — У нас есть наш господь Иисус Христос и наша Мать Дева и маленькая Дева Гваделупская. Разве они не наши защитники?

— Хорошая компания защитников, — сказал дон Хуан насмешливо. — Разве они научили тебя лучшему образу жизни?

— Это потому, что люди их не слушают! — запротестовал Хенаро. — Они обращают свое внимание только к дьяволу.

— Если бы они были настоящими защитниками, они бы заставили тебя слушать, — сказал дон Хуан. — Если Мескалито станет твоим защитником, то тебе придется слушать его, понравится тебе это или нет, потому что ты сможешь его видеть, и ты должен будешь следовать тому, что он скажет. Он заставит тебя относиться к нему с уважением. А не так, как вы, ребята, привыкли относиться к своим защитникам.

— Что ты имеешь в виду, Хуан? — спросил Эскуере.

— Я имею в виду, что для вас прийти к вашим защитникам означает, что один из вас будет играть на скрипке, а танцор наденет свою маску и погремушки и начнет танцевать в то время, как остальные будут напиваться. (У индейцев Центральной и Южной Америки католические праздники проходят как карнавалы с обязательными костюмированными танцами, длящимися иногда несколько дней. Танцоры, как правило, проходят курс обучения в монастырях.) Вот ты, Бениньо, ты был танцором когда-то — расскажи нам об этом.

— Я бросил это через три года, — сказал Бениньо. — Это тяжелая работа.