Карлос Кастанеда, книги 1-3

Он сел и жестом потребовал безраздельного внимания. Он сказал, что я должен действовать так, как если бы все было, как обычно, потому что места силы вроде того, на котором мы находимся, имеют потенциальную способность опустошать людей, если они беспокойны, и поэтому человек может развить с этим местом странные и вредные узы.

— Эти узы приковывают человека к месту силы иногда на всю жизнь, — сказал он. — А это не твое место. Ты не нашел его сам. Поэтому затяни свой пояс и не теряй штанов.

Его предупреждение подействовало на меня, как заклятие. Я работал несколько часов без перерыва.

Дон Хуан отправился спать и не просыпался до тех пор, пока туман не приблизился примерно на сто метров, сползая с вершины горы. Он поднялся и осмотрел окрестности. Я оглянулся, не поворачивая спины. Туман уже затопил низину, спускаясь с гор справа от меня. Слева ландшафт был чистым. Однако ветер дул справа и гнал туман в низину, как бы окружая нас.

Дон Хуан прошептал, что я должен остаться бесстрастным, стоя там, где стою, и не закрывая глаз, и что я не должен поворачиваться до тех пор, пока не буду полностью окружен туманом. Только тогда можно будет начать спуск.

Он укрылся у основания скал в нескольких футах от меня.

Тишина этих гор была величественной и в то же время пугающей. Тихий ветер, который нес туман, создавал ощущение, что туман свистит у меня в ушах. Большие хлопья тумана, плывущие с холма, казались плотными образованиями беловатого вещества, катящимися на меня. Я чувствовал запах тумана — это была любопытная смесь сырости и свежести. Затем туман охватил меня целиком.

У меня было такое впечатление, что туман действует на веки моих глаз. Они отяжелели, и я захотел закрыть глаза. Мне было холодно; мое горло зудело. Я хотел кашлянуть, но не смел. Я поднял подбородок и вытянул шею для того, чтобы не закашляться; когда я поднял взгляд вверх, у меня появилось ощущение, что я могу определить толщину туманного образования. Как будто мой взгляд мог оценить его толщину, проходя насквозь. Мои глаза начали закрываться, и я не мог больше бороться с желанием заснуть. Я чувствовал, что сию секунду упаду на землю. В этот момент дон Хуан подскочил ко мне, схватил за руки и потряс. Толчок был достаточным для того, чтоб разогнать сонливость.

Он прошептал мне на ухо, что я должен бежать вниз быстро, как только смогу. Он сказал, что последует сзади, потому что не хочет быть ранен теми камнями, которые я спихну на своем пути. Он сказал, что ведущий — я, поскольку это моя битва силы, и что я должен иметь ясную голову и быть отрешенным для того, чтобы благополучно вывести нас отсюда.

— Это так, — сказал он громким голосом. — Если у тебя не будет настроения воина, мы, возможно, никогда не выберемся из тумана.

Секунду я колебался. Я не был уверен, смогу ли я найти путь с этих гор.

— Беги, кролик, беги! — завопил дон Хуан и слегка подтолкнул меня вниз по склону.

13. Последняя стоянка воина

Воскресенье, 28 января 1962 года

Около десяти часов утра дон Хуан вернулся в свой дом. Он ушел на рассвете. Я приветствовал его. Он хмыкнул, в шутовской манере пожал мне руку и церемонно поздоровался.

— Мы собираемся отправиться в небольшое путешествие, — сказал он. — Тебе придется ехать в очень необычное место на поиски силы.

Он развернул две переметные сумы, положив в каждую из них по две тыквенные фляги, наполненные едой, связал их тонкой веревкой и вручил мне.

Мы без особой спешки проехали на север около четырехсот миль, а затем свернули с панамериканской шоссейной Дороги и поехали по грунтовой к западу. В течение многих часов моя машина была на дороге единственной. Пока мы ехали, я заметил, что ничего не вижу сквозь ветровое стекло. Я отчаянно старался разглядеть окружающее, но было слишком темно, а ветровое стекло было заляпано раздавленными насекомыми и пылью.

Я сказал дону Хуану, что должен остановиться и очистить ветровое стекло. Он велел ехать дальше, даже если мне придется тащиться со скоростью две мили в час, высовывая голову из окна, чтобы увидеть дорогу. Он сказал, что мы не можем остановиться, пока не достигнем того места, куда едем.

В одном месте он велел повернуть направо. Было так темно и пыльно, что даже фары мало, помогали. Я съехал с дороги с большими опасениями. Я боялся мягких кюветов. Но почва была слежавшейся.

Я проехал около ста метров на минимальной скорости, держа дверцу открытой, чтобы можно было выглядывать. Наконец дон Хуан велел остановиться. Он сказал, чтобы я затормозил как раз позади огромного камня, который скроет машину из виду.

Я вышел из машины и обошел ее, ориентируясь на свет фар. Я хотел рассмотреть окрестности, потому что не имел никакого представления, где мы находимся, но дон Хуан выключил фары. Он громко сказал, что мы не можем терять времени и я должен запереть машину, потому что мы отправляемся в путь.