Карлос Кастанеда, книги 1-3

Мы шли вместе некоторое время, а затем один из них снял свой мешок с провизией и предложил мне немного еды. Я застыл на месте. Было что-то очень странное в том, как он предлагал мне пищу. Мое тело ощутило испуг, поэтому я прыгнул назад и бросился бежать. Они оба сказали, что я умру в этих горах, если не пойду с ними, и попытались уговорить меня присоединиться к ним. Их призывы тоже были очень настойчивыми, но я побежал от них изо всех сил.

Я шел дальше. Теперь я знал, что я на правильном пути в Икстлан, а эти фантомы пытались сманить меня с дороги.

Я встретил восемь таких; они, должно быть, знали, что мое намерение непоколебимо. Они стояли у дороги и смотрели на меня просящими глазами. Многие из них даже показывали пищу и другие вещи, словно были невинными торговцами, продающими все это у дороги. Я не останавливался и не смотрел на них.

К концу дня я пришел в долину, которую, как мне показалось, узнал. В ней было что-то знакомое. Я решил, что уже бывал в ней раньше, но если это было так, то я находился к югу от Икстлана. Я стал искать ориентиры, чтобы определить правильное направление, когда увидел маленького индейского мальчика, пасущего коз. Ему было, наверное, лет семь, и одет он был так же, как я был одет в его возрасте. Он даже напомнил мне меня самого, пасущего двух отцовских коз.

Некоторое время я следил за ним. Мальчик разговаривал сам с собой так же, как это обычно делал я. Затем он стал разговаривать со своими козами. Из того, что я знал об уходе за козами, следовало, что он хорошо знает свое дело. Он был тщательным и осторожным. Он не баловал своих коз, но в то же время не был с ними жесток.

Я решил окликнуть его. Когда я заговорил с ним громким голосом, он подпрыгнул и, бросившись к скалам, уставился на меня из-за камней. Казалось, он готов убежать, спасая свою жизнь. Он понравился мне. Он был напуган и все же успел отогнать своих коз из поля моего зрения.

Я долго разговаривал с ним. Я сказал, что заблудился и не знаю дорогу в Икстлан. Я спросил, как называется место, где мы находимся; он ответил, и оказалось, что я не ошибся. Это меня очень обрадовало. Я понял, что больше не блуждаю неведомо где, и задумался о той силе, которую должен был иметь мой союзник, чтобы перенести сюда мое тело за время меньшее, чем взмах ресниц.

Я поблагодарил мальчика и пошел прочь. Он осторожно вышел из своего укрытия и погнал коз по почти незаметной тропинке. Тропинка вела в долину. Я позвал мальчика, и он не убежал. Я подошел к нему, но он прыгнул в кусты, когда я оказался слишком близко. Я похвалил его за осторожность и начал расспрашивать. «Куда ведет эта тропинка?» — спросил я. «Вниз», — сказал он. «Где ты живешь?» — «Там, внизу», — сказал он. «Там много домов?» — «Нет, только один». — «А где остальные дома?» Мальчик указал на другую сторону долины с безразличием, свойственным мальчикам его возраста. Затем он пошел вниз по тропинке со своими козами. «Подожди, — сказал я мальчику. — Я очень устал и голоден. Отведи меня к своим родителям». — «У меня нет родителей», — сказал маленький мальчик, и это потрясло меня. Не знаю почему, но его голос вызвал во мне сомнение. Мальчик заметил это, остановился и повернулся ко мне. «У меня дома никого нет, — сказал он. — Мой дядя уехал, а его жена в поле. Дома полно еды. Полно. Пойдем со мной».

Я почти опечалился. Мальчик тоже был фантомом. Тон голоса и настойчивость выдали его. Фантомы были повсюду, и они преследовали меня, но я не боялся. У меня еще не прошло онемение после встречи с союзником. Я хотел взбеситься на союзника или на фантомов, но отчего-то не смог рассердиться, как это бывало со мной обычно, и оставил попытки. Затем я попытался загрустить, потому что мне понравился этот маленький мальчик, но не смог. Поэтому я бросил это тоже.

Внезапно я сообразил, что у меня есть союзник и нет ничего такого, что могли бы мне сделать эти фантомы. Я пошел вслед за мальчиком по тропинке. Другие фантомы быстро выскочили и попытались заставить меня шагнуть в пропасть, но моя воля была сильнее, чем они. Они, должно быть, почувствовали это, потому что перестали меня осаждать. И через некоторое время они стали просто появляться на краю дороги; иногда кто-нибудь бросался в мою сторону, но я останавливал его своей волей. И тогда они совершенно перестали беспокоить меня…

Долгое время дон Хенаро молчал. Дон Хуан взглянул на меня.

— Что произошло после этого, дон Хенаро? — спросил я.

— Я пошел дальше, — сказал он просто.

Казалось, он завершил свою историю и добавить ему нечего.

Я спросил, почему то, что они предлагали ему пищу, указывало на них как на фантомов.

Он не ответил. Тогда я спросил, является ли обычаем индейцев племени масатек отрицать, что у них есть какая-либо пища, или проявлять большую озабоченность наличием еды.

Он сказал, что тон их голосов, их настойчивые попытки заманить его и та манера, в которой фантомы говорили о пище, были указаниями, и он понимал это потому, что ему помогал союзник. Он заверил меня, что один он бы не заметил этих странностей.