Карлос Кастанеда. Утраченные лекции. Охота за Силой. Путь Собаки

— Койоты очень любят следовать за Собаками, — тяжело, веско говорил Кастанеда. — Собака служит, а Койот перехватывает у нее куски, которые Сила бросает ей за службу. Из-за этого Собака часто остается голодной! И не получает того, что дает ему Сила. Но Койот умеет подсластить пилюлю…

— Нет… — только и мог выговорить я. — Нет…

Но где-то в глубине моего существа я уже знал, что это правда. Да, я не мог заинтересовать Касси — ничем, кроме своей Силы. Я, как и Рудольф Шостер, и Кифас Андрияки, попался в ее сети. Но если Рудольфа она приблизила к себе из-за его аристократической внешности и рьщарской преданности, а Кифас просто был щедрым греком, не скупящимся ни на какие траты ради своей богини, то меня она использовала для того, чтобы окрепнуть на своем пути Койота. И ей это удалось! Она действительно талантливый маг.

Я краем глаза взглянул в ее сторону. Она сидела с безмятежным выражением лица, делая вид, что не понимает, о чем идет речь. На мгновение наши взгляды встретились, и она словно сказала мне: все в порядке, чего ты боишься, кого ты слушаешь? И утренние надежды вспыхнули во мне с новой Силой.

— Нет, — сказал я твердо. Вы не правы. Я обнаружил свою Ось Мира. Вчера, после занятия мы с Касси повторили ритуал. Моя Ось Мира была рядом весь вечер и всю ночь, и утром тоже. Я столкнулся с Реальностью. Многое для меня изменилось.

— Серьезно? — спросил Карлос. — И что же ты почувствовал при столкновении с Реальностью?

— То, прекраснее чего нет на свете! Мне открылся неведомый мир — его, я думаю, и называют Раем…

Кастанеда скривил губы, пытаясь скрыть усмешку.

— Тед, представь себе авиакатастрофу. Ты в самолете, пилот или пассажир. Самолет падает с ог ромной высоты. Спасения нет. У тебя есть несколько секунд, чтобы осознать: сейчас ты погибнешь. И ты это осознаешь. И секунды длятся бесконечно. А потом удар. Ты успеваешь его почувствовать. И этот короткий миг, когда ты его чувствуешь, и есть столкновение с Реальностью. Я бы не назвал это раем. Думаю, никто бы не назвал.

— Тогда что же я чувствовал? — я был озадачен.

— Великую сладость плена, — губы его раздвинулись в широкой улыбке. — Ты был пленен майей. Ты нырнул в самую глубину иллюзии, а это всегда сладко. И можно было бы нырять в нее и нырять, да вот беда: иллюзия нестабильна. Наслаждение не может продолжаться бесконечно.

— А Касси? Вы ведь сами сказали, что ей действительно удалось вернуть Ось Мира в границы тела. Я спрашивал ее, что она чувствовала в тот момент, и она ответила, что это было что-то бесконечно прекрасное! Скажи ему, Касси! — почти взмолился я.

— И поэтому она заревела и грохнулась в обморок? — холодно сказал Кастанеда. — От близости бесконечно прекрасного пригожие барышни могут разве что заплакать. А Кассандра столкнулась с Реальностью. И в обморок она упала не от неожиданности — маги с такой степенью осознавания готовы ко всему. Просто это было настолько больно, что она отключилась. Больно, а отнюдь не прекрасно!

— Касси, это правда? — тихо спросил я.

— Если Карлос говорит… — она пожала плечами. — Тед, а что это меняет? — и Касси послала мне взгляд, полный нежности и преданности.

Я был уничтожен. Я никогда не думал, что есть на свете вещи, которые могут приносить такую боль. У меня темнело в глазах, и если я, как вчера Касси, не потерял сознание, то только потому что не хотел выглядеть по-идиотски перед группой, а потому всеми силами пытался сохранить осознавание.

— Теперь ты понимаешь — что такое — приблизить Ось Мира? — звенел у меня в голове голос Кастанеды. — Сейчас твоя точка сборки очень близко от тебя, практически касается твоей кожи. Осознавай. Осознавай, Тед! — приказал он мне. — Ты переживаешь Крушение Иллюзии — горький урок, который люди получают в течение своей жизни постоянно. Но плоды его слаще всякой иллюзии. Ведь только благодаря этому люди имеют хотя бы смутное представление о реальности. Ты — маг. Ты умеешь осознавать. Ты можешь войти в Реальность и увидеть ее тиком, какая она есть.

* * *

…Когда пишешь, все выглядит так, будто Кастанеда только и делал, что занимался мною одним весь день. На самом деле наш разговор занял не больше десяти минут, причем все остальные понятия не имели, о чем мы беседуем. Закончив со мной, Карлос занялся кем-то еще, но я ничего не видел и не слышал. Он сказал — осознавай, и я осознавал, хотя и был бы рад этого не делать.

Занятие закончилось, я как-то добрел домой, надеясь застать там Якова: мне была нужна живая душа. Но Бирсави улетел с утра позировать своей художнице (там уже вовсю пахло романом), и я был вынужден осознавать свое жалкое положение снова и снова. В сущности, ничего не произошло: Кассандра нашла новую жертву, а то, что этой жертвой оказался я, наверное, должно было мне льстить.