Карлотта Кортес

— Верно, он хромал. Я даже поговорил с ним об этом. Он шел от Белвью, точняк.

Барни вынул из досье фотографию подозреваемого, и шофер опознал Переса. Голдмен с явным интересом разглядывал сгрудившихся в кухне людей, пока рассказывал, какая была долгая ездка и какая спешка, почему и запомнились некоторые детали.

— А куда вы ездили? — спросил Дарелл.

— Через Бруклинский мост. Потом вдоль набережной.

— В котором часу?

Голдмен пожал плечами.

— Посадил примерно в четверть двенадцатого, а высадил минут через сорок.

Дарелл взглянул на часы. Пять минут третьего ночи.

— Где именно высадили?

— У бара в районе Вильямсберга. Неподходящее местечко для такого парня. Ему повезет, если не грохнут сзади по башке.

— Как называется бар?

Голдмен призадумался.

— Мэнни или Мануэль — что-то вроде того.

— Не можете сказать точно?

— Нет. Но я записал адрес.

— Великолепно, — обрадовался Дарелл. — Давайте его сюда.

Барни Келз по телефону связался с местной полицией и попросил, чтобы выслали машину к бару. Дарелл воспользовался кодированной линией, гарантирующей от подслушивания, и переговорил с находящимся в Джерси Фричем. Там было все по-прежнему. Береговая охрана патрулировала Нэрроуз. Надвигался туман, но яхту под названием "Эль Триунфо" еще не обнаружили. Отель «Уэр», где держали в заточении Дарелла, внешне выглядел как обычно. Кортесы все еще оставались в номерах. Фрич горел нетерпением напасть на них и захватить силой наличный бомбы.

Виттингтон энергично затряс головой, напрочь отвергая подобное мероприятие.

Дарелл выпил еще чашку кофе, выкурил две сигареты, встал, отошел к окну, вернулся обратно. Казалось, натянутые до предела нервы вот-вот сдадут. Он понимал, что следует лечь в постель и проспать не менее суток. Но не мог себе позволить так долго пребывать в бездействии. Нужно чем-то заняться, только не торчать здесь неприкаянно, прислушиваясь к телефонным звонкам. Вот бы самому оказаться в Бруклине, сесть на хвост Пересу. Желание похвальное, но неосуществимое. Профессор еще надо найти, и люди Барни справятся с этим быстрее, а вероятно, и лучше.

Его внимание привлекла Плежер. Она и Пабло сидели рядышком, держа друг друга за руки.

Зазвонил телефон.

Мануэль Сильва, владелец одноименного бара, задержан детективами местной полиции. Сильва вспомнил Переса, потому что тот вел себя как-то необычно. Искал человека по имени Харвей Шейн. Шейн управляет небольшой частной компанией по прокату грузовиков. Он сидел в баре, когда появился Перес. Они быстро о чем-то поговорили и вместе ушли.

— Вы знаете, куда они отправились? — спросил Дарелл.

Ответ детектива подробностями не изобиловал.

— Один из грузовиков Шейна стоял около бара. Мануэль видел, как они сели в него и уехали. Куда — не знает.

Опять тупик.

Дарелл положил трубку на место. Перес разъезжает по городу на грузовике с единственной целью — забрать где-то две недостающие бомбы. Где?

Барни распорядился о введении всеобщего положения «тревога» останавливать на дорогах все грузовики Шейна и досматривать их. Еще одна полицейская машина отправлась туда, где находились гараж и офис Шейна. Через пятнадцать минут пришло сообщение, что в окнах офиса света нет, а двери заперты. Гараж со множеством грузовиков был тоже на запоре, но охранялся дежурным. Один грузовик отсутствовал. Тут же по всему Бруклину был передан приказ искать грузовик по номеру и описанию, данному сторожем.

Наступило три часа ночи.

Дарелл вдруг подозвал Барни Келза.

— Склады на товарных станциях! Ночью никто не работает. Если Пересу с Шейном нужно взять бомбы, им придется пойти на взлом. А ведь об этом сразу же станет известно в Уголовке…

Барни Келз опять сел на телефон.

Дарелл вытащил очередную сигарету. Виттингтон снова названивал в Вашингтон, а Дарелл, снедаемый нетерпением, прошел к фасадным окнам и, стоя в потемках, уставился на улицу. Туман, окутавший гавань Нью-Йорка, добрался и сюда. Фонари тускло светили сквозь цветные ореолы. Было такое чувство, будто и в голове сплошной туман. Противно ныли кости, нудил каждый мускул — память о Хустино.

Сзади подошел Виттингтон. В полутьме лицо старика смахивало на маску мертвеца.

— Ругался с Вашингтоном, — устало сказал он. — Не понимаю, тчо там творится. Какое-то сборище идиотов.

— А я считал, что вашему Особому отделу предоставлена свобода действий и максимум полномочий.

— Не совсем так. Только до определенного предела, Сэм. — Старик, казалось, уже ни на что не надеялся. — Правда, этот предел мы можем порядочно растянуть. Но тут, откуда ни возьмись, появляются болваны, которые ставят на все гриф "совершенно секретно" и трясутся от страха над своими же запретами, будто так повелел сам Господь Бог. Вашингтон сам себя терроризирует, боясь сказать или сделать что-то не то. А на безопасность страны наплевать! Вот уже в течение трех часов, с тех самых пор, как ты благополучно вернулся, я пытаюсь убедить болванов, что промедление смерти подобно. Необходимо изъять у Кортесов наличные бомбы.

— А я-то грешным делом подумал, будто вы приняли решение выжидать.

— Разумеется. Пока ты был там. Они бы прикончили тебя.

— Спасибо!