Карлсдоттир, которая живет на крыше (СИ)

- Каждого кто-то любит! Ну, про маму с папой говорить нечего... они, конечно, уже старые, но ведь все равно любят друг друга! У Боссе уйма друзей, даже у глупого Малыша есть этот его дурацкий придуманный Карлсон и еще собака, а у меня никого...

Сначала я обиделась за своего друга.

- Почему это Карлсон - придуманный? Ничего он не придуманный, он самый настоящий!

Насчет "дурацкого" я спорить не стала, ведь он сам старательно изображал из себя шута горохового.

А потом я вдруг сообразила еще кое-что.

- Так, послушай, выходит, ты - сестра Малыша? Бетан?

- А ты откуда знаешь? - изумилась она.

- От Карлсона, - машинально ответила я. - Но почему же ты говоришь, что тебя не любят? А как же мама и папа, ведь они наверняка тебя любят, раз дали тебе такое красивое имя? И потом, тебя же еще любит твой Пеле!

- Какой Пеле, мы с ним давно поссорились... ой! А это-то ты откуда знаешь?! Ну Малыш, ну трепло! Всему свету рассказал! Ну, он у меня попляшет! - от возмущения Бетан топнула ногой - и вдруг заскользила по влажной от росы крыше.

И через мгновение я осталась одна.

В первый миг я не слишком удивилась. Бетан же с самого начала сказала, что собирается прыгнуть вниз. Правда, прыгают обычно лицом вперед, а не спиной, но мало ли, почему ей так удобнее. Опять же мне показалось не слишком вежливым вот так расставаться с собеседником, даже не попрощавшись... но откуда мне знать, как принято вести себя в подобных ситуациях? Может, так и надо.

А потом я услышала отчаянный крик:

- Помогите!!!

Бетан висела метрах в трех от карниза, вцепившись обеими руками в какую-то деталь фасада, не знаю, как она называется.

Дотянуться до нее с края крыши я не могла.

Спустить ей вниз веревку? Во-первых, у меня не было веревки, а во-вторых, вряд ли Бетан смогла бы за нее ухватиться. Ей пришлось бы разжать одну руку и на миг повиснуть, держась только одной - даже если бы ей хватило на это сил, то уж мужества точно не хватило бы.

Подлететь поближе и самой схватить ее за руку? Карлсон точно смог бы это без труда. Вот только сложность в том, что мои крылья - не его пропеллер. Он и на месте может зависнуть, и подлететь вплотную, а я или изломаю крылья о стену, или собью ими Бетан.

В общем, я просто спрыгнула вниз. Не совсем с того места, откуда упала Бетан, а чуть в стороне. На расстоянии вытянутой руки.

В падении я успела схватить ее за запястье, а потом изогнулась в воздухе и ногами что было силы оттолкнулась от стены. Мне надо было отлететь достаточно далеко, чтобы хватило места крыльям. И отлететь с достаточной скоростью, чтобы крылья смогли развернуться. Я сознавала, что очень сильно рискую, но что мне оставалось делать?

Как выяснилось, была и еще одна опасность, о которой я не подумала. Бетан хоть и выглядела стройной и хрупкой, но была все же намного старше своего брата и соответственно заметно тяжелее, а ведь Карлсон даже под весом Малыша кряхтел и тяжело дышал. А я привыкла считать себя слабее Карлсона. Хотя если задуматься, совершенно непонятно, почему я так считала. Мы никогда не устраивали соревнований.

Так что сначала мы чуть не рухнули вниз обе, вместе. Потом я судорожно замахала крыльями, нелепо и суматошно, как курица. Мне казалось, что сейчас моя рука оторвется в плече... казалось, что тонкие планки крыльев треснут от усилий... Потом я вдруг сообразила, что мне и не обязательно подниматься назад на крышу - достаточно затормозить падение, превратив его в безопасный спуск. Физически легче не стало, но я сразу успокоилась и перестала паниковать. Земля приближалась быстро, но не катастрофично, и я еще успела свернуть чуть в сторону - с брусчатого тротуара на газон.

Бетан все это время визжала не переставая.

Над самой землей я разжала руку, сбрасывая девушку вниз. Она упала неловко и, наверное, ушиблась. Но я не могу взлететь с земли, а лезть вверх по пожарной лестнице, как я это делаю после встреч с братом - сейчас, днем, мне не хотелось. И без того удивительно, что никто не высунулся в окно и не выбежал во двор на ее заполошный визг.

Так что я поспешила избавиться от груза и в несколько сильных взмахов - налегке-то! - поднялась обратно. И там наконец рухнула на теплую черепицу, задыхаясь от усталости и от боли в плече, в спине и в крыльях...

Два дня я приходила в себя. Прилетал Карлсон - я почему-то не рассказала ему о происшедшем. Сама не знаю, почему. Полетать с ним я отказалась, о причине соврала, сказала, будто ушиблась при посадке. Карлсон долго переживал - минут пять, не меньше. Досадовал, упрекал меня в неосторожности (кто бы говорил!), пытался развлечь меня очередной дурацкой историей и снова настойчиво совал конфеты. В конце концов я уступила, все равно не отстал бы, и взяла карамельку. Карлсон тут же возликовал:

- Ну вот, правильно! Ты же девочка, а все девочки любят сладкое! И вообще все болезни от нервов, а для нервов нужен сахар, я знаю!

А на третий день ко мне на крышу залезла Бетан.