Карманная школа

Но разбираться-то особенно было нечего. Дырка — дырка и есть, и с какой стороны на нее ни смотри, все равно дырка.

Штопальная Игла даже не стала разговаривать с ней, а так — один стежок, другой стежок, — и все. Дырка сидит за решеткой. Крепкая решетка, надежная, из толстых штопальных ниток. Уж теперь-то Дырка не разойдется, как прежде, уж теперь она ногу не покажет.

Какую там ногу! И самой-то Дырки не видно совсем, будто ее и не было.

ВНУТРЕННЕЕ СГОРАНИЕ

Слышите? Вы слышите, о чем шепчутся травм? Они вспоминают о Маленьком Угольке, который принес им счастье.

Когда-то здесь была грязная свалка. Только Объедки да Огрызки были счастливы в ней. Трава и цветы никли и гибли от смрада. Казалось, некому о них подумать, некому их снасти. И вот тогда-то и пришел на свалку маленький рыжий Уголек.

Он увидел погибающие растения и сразу загорелся. Гнев и любовь, жалость и ненависть — вес это, соединившись, создало прекрасное, сильное пламя, которого хватило бы не на одну свалку. Но одиночество — плохой помощник. «Пойду-ка я, поищу себе товарищей, — подумал Уголек и отправился в путь.

Не успел он сделать и нескольких шагов, как увидел первого жителя этих мест. Пятна грязи и копоти не могли скрыть чистоты и благородства, которые светились во всем облике незнакомца.

— Как тебя зовут? — спросил Уголек.

— Меня зовут Чистый Листик, сын Белой Бумаги, — ответил незнакомец. — Вот уже много дней пытаюсь я вырваться из этой грязи и нищеты — но все напрасно. Здесь властвуют грубые и жестокие Объедки, с которыми трудно бороться.

— Пойдем вместе, — предложил ему Уголек. — Я уверен, что вдвоем-то нам удастся справиться с Объедками.

Чистый Листик немного смутился.

— Понимаешь, Уголек, — замялся он, — я бы пошел с тобой без разговоров, но у меня… у меня…

— Что у тебя?

— У меня семья, — сказал Чистый Листик, потому что он был очень чистый и не умел ничего скрывать. — Я только недавно женился…

— Да, семья — это такое дело, — согласился Уголек. — С этим стоит считаться.

— Но что же делать? — вслух раздумывал Чистый Листик. — Жить среди этих Объедков, да еще с семьей, просто невыносимо… А что если, — вдруг предложил он, — что если я жену прихвачу? Она у меня крепкая, выдержит.

— Трудно ей будет, — усомнился Уголек. — Но если выдержит — бери. Втроем — это даже сподручней.

Чистый Листик быстро слетал за своей женой.

— Вот это — Уголек, — познакомил он их, — а вот это — Щепочка.

Уголек посмотрел па маленькую, худенькую Щелочку и на всякий случай предупредил:

— Мы идем на трудное дело. Неизвестно, вернемся ли назад. Не испугаетесь?

Щепочка прижалась к своему Чистому Листику и прошептала:

— Не испугаюсь.

И началась упорная, тяжелая борьба. Объедки не сдавались. Их поддерживали Огрызки, и даже старое, гнилое Полено, в котором когда-то тлело что-то справедливое, тоже выступило на стороне правителей — Объедков.

Но маленький Уголек сумел так зажечь своих товарищей, что в конце концов вся грязь, наполнявшая свалку, была уничтожена. На месте бывшей свалки поднялась высокая, стройная трава, зацвели чудесные цветы.

…Слышите? Вы слышите, о чем шепчутся травы?

Они говорят о том, как приятно дышать полной грудью, как хорошо не знать власти хищных Объедков. Они говорят о том, что в мире осталось еще немало грязи, что ни в коем случае нельзя допустить ее сюда, в светлую страну счастья, за освобождение которой погибли маленький Уголек, Чистый Листик и Щепочка.

ИСТОЧНИК ЗВУКА

Много лет провели вместе Смычок и Скрипка, и все любовались ими.

— Чудесная пара! — гудел Контрабас.

— И живут-то как! — добавлял Рояль. — Дружно, сыгранно.

Все было хорошо, но вдруг…

Старый Смычок решил, что Скрипка ему не пара. «У нее слишком узкая талия», — подумал он и отправился искать себе другую подругу.

— Какая вы очаровательная, — обратился он к первой встречной Гармони. — Не согласитесь ли вы быть моей Скрипкой?

Гармонь только посмеялась в ответ: к чему ей Смычок?

«Вот с кем можно связать жизнь», — подумал Смычок, увидев Флейту.

Но и Флейта не захотела быть его Скрипкой.

Все отвергали предложение Смычка. Даже старая, всеми забытая Труба — и та от него отвернулась. Только легкомысленная Балалайка с радостью приняла его, и они зажили вместе.

Однако ничего путного из этой жизни не вышло. Балалайка привыкла обходиться без Смычка и теперь без него обходилась: бренчала в свое удовольствие. А Смычок переживал, переживал, да и пошел на все четыре стороны, как ему посоветовала Балалайка.

Теперь Смычок уже не мечтает о Скрипке. Постарел он, сдал. И когда встретит на улице что-нибудь струнное — сгорбится, проскользнет мимо и — ни звука.

ГРОЗА

Как только в небе загремело и засверкало, дождевые капельки в панике ринулись на землю. Они были так перепуганы, что, даже приземлившись, продолжали бежать по канавам и сточным желобам, выискивая самые спокойные, укромные местечки. Трудно было поверить, что эти грязные дождевые капельки еще недавно питали в облаках и даже закрывали собой солнце.