Карманник и дьявол

– Пять звёзд здесь тож есть. Да такие звёзды, что любой турецкий «Резорт Спа» нервно курит, – голос звучал по-русски и без акцента.

Ворик обернулся и увидел на пороге крепкого черноусого мужика. Высокие сапоги, кожаная жилетка, шляпа-сомбреро.

– Привет! – поздоровался гость, сверкая белоснежными зубами. – Я управляющий сей шараги, зашёл познакомиться.

– Привет, ты русский?

Мужик огладил усы, по-хозяйски зашёл в комнату, остановился напротив:

– Я мексиканец, чувак!

– Нехило по-русски болтаешь, – заметил Сидоркин. – Впрочем, как вижу… тут все на нём изъясняются.

– Конечно, – пожал мексиканец мощными плечами. – Русский – это любимый язык Иисуса наравне с латынью. А так как на латыни ныне и присно говорят ток святоши и врачи, то… Тебя-то как зовут?

– Саня. Я из Москвы.

– А я Игнасио из Акапулько, – мексиканец протянул широкую мозолистую ладонь.

Карманник крепко пожал. Ладонь была тёплой и чуть влажной.

– Слышь, Игнасио, я, правда, на Небесах? И я, правда, отбросил копыта?

– Странный вопрос. Конечно, да.

– Здесь всё слишком по-земному, блин! И я имею в виду не эту комнатку.

– Естественно, – рассудительно отозвался Игнасио. – Небеса – это проекция земли и, следовательно, они должны соответствовать нашим привычкам и менталитету. На период пограничного состояния, до Божьего решения о постоянной прописке души.

– Складно трепешь, как профессор, – усмехнулся Сидоркин. – Внешне не скажешь. Ты больше похож на ковбоя из американского вестерна. Не хватает револьверов и лошади.

– Поработай тут с моё… – философски протянул мексиканец.

Скрипя сапогами по дощатому полу, он подошёл к окну. Саня, помедлив, тоже встал рядом. Сквозь пыльное стекло взгляд упирался в стену соседнего отеля. В номерах с видом на море, по ходу щас кайфуют те самые непорочные гаврики, с летающих тарелок в космосе…

– У тебя номер эконом-класса, – ответил на Санины мысли старожил. – Уже сейчас могу сказать, что путёвку в рай ты вряд ли получишь после Божьего суда.

Говори да не заговаривайся, чернозадец хренов. Сидоркина перекосило, ко рту подступила горечь, как типа дерьма пожевал. С другой стороны, откуда чернозаду знать, что у карманника с дьяволом проблемы личного свойства, и при лишь косвенном упоминании ада воришку трясёт как закодированного алкаша при запахе водки.

– Да-да, Санечка, вот так вот всё просто, – ухмыльнулся ковбой. – И в то же время сложно… Гостиница – это тюрьма, а сей номер – это камера. В отеле нет сторожей, уверяю, и ты волен выйти и идти на все четыре стороны света. Проблема лишь в том, что географии тут нет, как нет химии, истории, математики и физики. Тут нет ни хрена, и никакие законы не работают, кроме Господних.

– И что же там есть, за пределами отеля? – практично спросил Сидоркин, отлепляясь от окна. Он сел на кроватку, откинулся на стенку. – Быть может, я буду первым, кто сбежит из-под Божьего суда?..

Мексиканец обернулся лицом к комнате, подпёр узким задом подоконник. Скрестил крупные руки на груди. Усмехнулся:

– За пределами моего отеля другие отели. Дальше находятся ад и рай, а ещё дальше другие галактики и вселенные… некоторые пригодны для жизни и смерти, другие годятся ток для жизни, а в третьих нас ждёт одна смерть… Ещё рассказать?

Да и хрен с тобой, дон Педро. Тоже умник, мля. Сидоркин насупился. Однако пятисекундная пауза его самого быстро утомила, и он задал новый вопрос:

– Чем здесь вообще можно заняться?

– Ну… можно пойти в кафе, пожевать капустных листьев. Или отведать гуляш из морковки под бутылку «Водички». Если повезёт, получишь порцию рыбы. Мясо, извини, не держим… По вечерам крутим фильмы из жизни пророков и святителей. Хочешь, играй в лото или в шахматы в Лобби-баре.

– Хреновей выбора ещё не встречал, – мрачно сказал Сидоркин. Он привычно закинул ногу на ногу. – А чем занимаешься ты? Только не говори, что шашки, блин, и прочее…

– Режемся в кости с ребятами, – просто ответил Игнасио. – Снимаем девочек в местном клубе. Пьём текилу под душистую сигарку. Прожигаем теперь уж бессмертную житуху.

– Тут можно пьянствовать? И девочки… и игры… – снова удивился Санёк. Впрочем, он только и занимался удивлением с тех пор, как стал душой и покинул землю.

– С бабками можно всё и везде, – просветил мексиканец.

Сане полегчало и даже похорошело. И он даже искренне заулыбался.

– И какие же пятаки здесь в ходу?

– Старые добрые американские доллары… катят и английские фунты. Ну и, конечно, золото любой пробы и в любом формате!

– А русские рубли, ёпт? – заинтересовался ворик.

– Ситуация такова. На сто русских рублей можно купить то же самое, что и на один американский доллар, – разъяснил Игнасио.

– С чего рубль такой дешёвый?

– Не знаю… Я всего лишь управляющий гостиницы, а не финансист.

– Здесь что, такая традиция? – насмешливо поддел Саня. – Лепить отговорки. Я не финансист, я не учёный…

– Ты о чём, чувак?

– Проехали, но пасаран, – Сидоркин бодро вскочил с коечки, прошёлся крупным шагом по номеру. – Я вот чего не догоняю. Ты сказал, что русский – любимый язык Иисуса. А раз так, то вы…